Дикая орда
Шрифт:
Конан вернулся к шатру.
– Вставайте, лентяи! Дел невпроворот!
Зевая и потягиваясь, из шатра вылезли оба сотоварища. Рустуф вытаращил глаза:
– Да ты изменился в лучшую сторону, с тех пор как я тебя в последний раз видел. – Тут он вылупил глаза еще больше: – А это что? Добыча? Мы ведь только еще собираемся сражаться!
– Одевайтесь и берите оружие, – буркнул Конан. – Я хочу глянуть на своих новых подчиненных.
– Ну вот, ты уже заговорил как командир, – посетовал Рустуф, натягивая сапоги. Он выбрал иранистанскую стеганую куртку, в которую
– Как приятно снова чувствовать себя воином, – произнес Рустуф с видом человека, вновь обретшего согласие с окружающим миром.
– Не думай, что это так просто, – предупредил Конан, – Гирканийцы вообразили, будто они – властители мира. И им не по нутру придется верховодство чужеземца. Нам надо будет ежедневно доказывать, что мы не лыком шиты.
– Это не трудно, – отмахнулся Рустуф. – На самом-то деле козаки – вот кто подлинные властители мира! Я заставлю кочевников считаться с этим.
Бравые вояки последовали за слугой к одному из дальних участков близ границы гирканийского бивака. Возле небольшого костра сидело несколько степняков. Другие бродили поодаль. Воины пили и беседовали. Никто и ухом не повел, когда появились трое чужеземцев.
– Это твоя полусотня, господин, – сообщил слуга.
– Пока еще нет, – пробормотал Конан, – но будет моею. – Он спешился и подошел к гирканийцам. Зычный голос варвара ударил по барабанным перепонкам степняков, как камень, выпущенный из катапульты: – Встать, когда к вам подходят командир!
Кочевники чуть вздрогнули и посмотрели на чужака с любопытством. Один нехотя поднялся на ноги и встал лицом к лицу с Конаном.
– Почему это мы должны подчиняться чужестранцу?
– По двум причинам, – пророкотал Конан. – Во-первых, я самый сильный и самый умный из вас. Во-вторых, и это главное, такова воля великого кагана. Если вы и впрямь не хотите мне подчиняться – попробуйте убить меня. Может, некоторые из вас и останутся после этого в живых. Но тогда им придется убить еще и Бартатую, потому что он не тот человек, чтобы так просто спустить неповиновение.
Степняк, стоящий перед Конаном, отступил на шаг назад.
– Мы не хотели тебя обидеть, командир, – смутился он. И повернулся к сидящим позади: – Вы слышали, что сказал командир полусотни? Встать! – Воины поднялись, хотя и не спеша, но и без вызывающей медлительности.
– Так-то лучше, – одобрил Конан. – Слушайте меня. Я – Конан из Киммерии. Я сражался во многих битвах под знаменами разных полководцев. Я служил во всех чинах, от простого пехотинца до капитана. Я умею командовать людьми и знаю, как уберечь солдат от бессмысленной гибели. Я никогда не прикажу вам того, чего не стал бы делать сам. Я справедлив, если мне беспрекословно подчиняются. Такого командира, как я, у вас никогда не было. Вы должны стать лучшей полусотней во всей орде. Постарайтесь для меня, а я постараюсь для вас. Клянусь Кромом, богом моего племени, а также Предвечным Небом. –
Киммериец расхаживал среди воинов и внимательно разглядывал их. Судя по лицам и по одежде, кочевники принадлежали к самым разным племенам. Конан спросил у степняка, который попытался вначале бросить гагу вызов:
– Какой у вас боевой порядок?
– Нас прислали сюда вчера вечером, командир, и еще не разделили на десятки. Мое имя Гаюк, я буду твоим знаменосцем, – он указал на небольшой шатер неподалеку, увенчанный конским черепом и парой расставленных в обе стороны рогов яка. Концы рогов были посеребрены, с них свисали два черных конских хвоста.
– Сегодня, – сообщил Конан, – я проверю, как каждый из вас ездит верхом и стреляет. Потом разделю вас на десятки – в каждой назначу командира. А сейчас сходите в загон и позаботьтесь о своих конях. Впредь я не хочу видеть вас в такое время слоняющимися без дела. С восходом солнца, после завтрака, – ухаживать за лошадьми. Потом – боевые учения. Через час я проверю ваших коней. Чтобы все были вычищены, и горе тому, кто захочет увильнуть от работы.
Воины отправились выполнять приказ. В душе степняки были возмущены, что чужестранец учит их ухаживать за лошадьми, но вслух ничего не сказали.
– А ты умеешь командовать, Конан, – заметил Рустуф, когда они остались наедине. – Думаю, у тебя вам придется попотеть.
Конан обернулся к Фауду:
– Сумеешь распорядиться отрядом всадников?
– Наверное, смогу. Если степняками вообще можно командовать, – хмуро отозвался туранец. – Они ведь не имеют и малейшего понятия об армейской дисциплине! Десятники должны следить, чтобы их люди находились на нужном месте в нужное время. Они отмечают сигналы кагана и ведут бойцов туда, куда им прикажут.
– А как подают сигналы?
– Днем – флажками, ночью – фонарями.
– Они что, сражаются по ночам?
– Редко. Но иногда приходится совершать ночные переходы, чтобы утром застать врага врасплох. Во время переходов они пускают коней в галоп, часто меняя конвой. При таких ночных маршах очень важно поддерживать порядок, поэтому впереди войска едут сигнальщики с цветными фонарями.
– В смелости гирканийцам не откажешь, – нехотя признал Рустуф.
– Давайте посмотрим, каких лошадей нам выделили – предложил Конан.
Они подъехали к загонам и обнаружили, что скакунов им каган дал первоклассных. Степняки, с постными рожами, усердно драили лошадей. Ребята явно не приучены к такой работе. Но ничего, под тяжелой рукой киммерийца быстро насобачатся…
Конан решил завернуть на стрельбище. Там киммериец приметил знакомую фигуру. Это был Бория.
– Колесо счастья крутится так, что невозможно предсказать, – обратился к Конану воин, несколько пней назад захвативший его в плен. – Ты был моим пленником, а теперь ты мне ровня. Кстати, я принес тебе это, – он вытащил из дорожной сумки кольчугу киммерийца. – Я бы вернул коня и шлем, но увы, их я уже продул в кости.