Дикие гуси
Шрифт:
— Вовчик, будь ласка, побалакай з нэю! Як вчэпылась ще в доми у мий рукав, так и нэ одрывалася до самого сюды! Шо йий трэба?
Послушав смуглянку минут пять, бомж осклабился и перевел:
— Ее уже замуж продали за хорошую взятку местному главе поселения! А ему сто лет в обед! Ну, ей-то, конечно, требуется между ног кое-что не из местного архива! — оценивающе оглядел он девушку, — Поэтому и смылась вместе с вами. Сегодня ночью в том доме договорились так: четверо родственников будут держать ее за ноги-руки, а дедок полезет «снимать пробу». Видимо, есть чем, если решился атаковать, да я бы не удивился, если бы даже у покойника встал при виде такой
Затем вдруг предложил:
— А давайте-ка я ее расспрошу о военном положении дел в Тапе? Ведь она местная — везде бывала, все замечала. А затем доложим «сорок пятому» о результатах «разведки». Представляете, что он нам подбросит за эти сведения?
Дельная мысль понравилась всем троим. Нехватка продуктов была постоянной заботой добровольцев, а теперь, во время переформирования батальона, о питании вообще могли «забыть»: кормилось «от армии» много посторонних.
— Только не будет она при всех распространяться — чтобы не отомстили потом соотечественники! — перебросившись парой фраз с Лией — так звали девушку, — объявил Вовчик.
— Да вон палатка комбата пустует, говори на здоровье! А может, ее накормить сперва? — забеспокоился было Рашид, но Светлов хлопнул его но плечу.
— Предусмотрено, брат — у меня в вещмешке кое-что есть!
Они побрели с Лией в палатку, а остальные занялись кто чем. Олег вынул из спецножен на поясе нож разведчика, выменянный у одного из сопровождающих Маляна на трофейную «беретту» [20] с инкрустацией, и принялся наводить его лезвие на офицерском ремне: собрался сбрить трехдневную щетину. Хотя «беретта» — дорогая игрушка, нож ему был нужнее. Особенно такой нож!
20
«Беретта» — мощный пистолет, калибр 9х19, емкость магазина — 15 патронов.
Официально он принят на вооружение российской армией под названием НРС — нож разведчика стреляющий. В его рукоятку вмонтировано однозарядное стреляющее устройство, обеспечивающее бесшумный выстрел. Жаль только, стреляет всего на двадцать пять метров! Но и с этого расстояния пуля пробивает двухмиллиметровую стальную пластину с сохранением достаточного убойного действия за преградой. Кроме того, он запросто режет колючую проволоку, распиливает стальные прутья, режет провода диаметром до пяти миллиметров и электрокабели напряжением до четырехсот вольт. Лезвие может использоваться и в качестве отвертки, но Грунский нашел для него еще одно применение — прекрасная сталь легко «держала лезвие» и вполне заменяла домашний «Жилетт».
Он так увлекся заточкой лезвия, что не сразу понял, откуда прозвучал неожиданный в вечерней тишине пистолетный выстрел. Потом, заметив рванувшего к палатке Рашида, понял — оттуда. Ему бежать было ближе, и он первый, откинув полог, ворвался внутрь. И остолбенел: бывший бомж отходил с дымящимся еще пистолетом от командирского стола, на котором ничком, разбросав в стороны руки, лежала Лия. Из-под ее груди расплывалось по полированной поверхности ширящееся на глазах пятно. подходившее цветом к вишневой полировке. Кровь стекала и по ногам девушки, чуть прикрытым коротким платьем, скапливаясь в маленькую лужицу на полу.
— Она убить меня хотела! — дико взвизгнул Светлов под внимательно-оценивающими взглядами Олега и Рашида. — Видите, ножом писанула! — показал он суетливо разрезанный рукав гимнастерки б/у. Только теперь Олег увидел в руке Лии намертво зажатый штык-нож. И еще кое-что заметил.
— Рашид, будь другом, дай нам покалякать с землячком по душам! — попросил он татарина, — И успокой остальных, скажи — Светлов пистолет чистил…
Рашид, понимающе вздохнув, вышел.
— Застегни мотню, гнида! — посоветовал бомжу Грунский, — И спрячь куда-нибудь женские трусики из-под стола. А заодно — и тело!
— Спасибо, Олежка! — обрадовано зачастил Вовчик. — Я знал, что земляк всегда поймет земляка и не выдаст! Знаешь, где я спрятал баксы, вырученные от продажи той, складской, жратвы, которую мы экспроприировали у Аро? С правой стороны печки-буржуйки, помнишь, что стоит в дежурке. Оторвешь досточку и копай полметра под фундамент… Это я тебе как другу, на всякий случай, мало ли что… А эта сучка действительно бросилась на меня с ножом…
— После того уже, как ты ее изнасиловал, сперва напоив! — Олег указал на бутылку «Посольской» и два стакана, стоящих на подоконнике между консервными банками. — Сволочью вонючей ты был, Светлов, ею, наверное, и останешься до конца своей гнилой жизни. Меня совершенно не интересуют твои вонючие объяснения, а тем более — тайны. Убирай труп куда хочешь — это твои проблемы, я вовсе не хочу, чтобы по возвращении из тылов комбата пострадали три десятка ни в чем не повинных людей из-за какого-то козла и пидора. Но мой тебе совет — не приближайся ко мне с этих пор ближе, чем на двадцать метров, а в бою вообще не попадайся на глаза: «случайная пуля» тебе обеспечена! Это не пустая угроза, Светлов, это — приговор!
— Ты забыл одно, салабон! — прошипел Вовчик, не сводя пистолетного ствола с груди Олега. — А именно — хозвзвод находится в тылу, за спиной атакующих. А это значит — я буду постоянно видеть твой затылок, а ты меня — нет! Это тебе ни о чем не говорит? Особенно теперь, когда я по-дурацки выболтал тебе местонахождение долларов! Запомни — с такими бабками никто, особенно я, так запросто не расстаётся. Теперь один из нас должен умереть, и, уверяю тебя, это будешь ты! Жаль, здесь свидетелей слишком много! — с сожалением проговорил бомж, опуская пистолет. — Так что — пожалуйста, живи до следующего боя, мне не жалко! Но не дольше!
— Ты бы уже сегодня стал трупом, если бы дернулся с пистолетом при нашем появлении! — попытался объяснить ему Грунский, выходя из палатки, и добавил уже снаружи, — Впрочем, это от тебя убежит недалеко!..
Укладывание тел погибших на плащ-палатки заканчивали уже в полной темноте. Затем трое русаков затеяли поминки. После дневных зрелищ о еде никто из них и думать не хотел. «Вмазали» по кружке не закусывая и принялись обсуждать события на поле боя, раскладывая по полочкам все его элементы. Спирт оказался очень крепким, и в результате его влияния на «буйные головушки» все вскоре сошлись на едином мнении: в гибели боевых товарищей виноваты танкисты азеров-противников — слишком уж по-варварски они обошлись с наступающей пехотой.
— Конечно, — распаляясь, доказывал Рашид, — им-то что, этим хмырям — сиди себе за броней, да расстреливай нас на выбор, как канареек! Особенно когда засранцы-эчмиадзинцы драпанули, побросав гранатометы! Подставили нас, что называется, а эти сволочи воспользовались, начали давить как тараканов…
— Негуманно, конечно, поступили! — поддержали его пьяными голосами Олег и Петро, забыв, видимо, что днем участвовали не в военных учениях, а в настоящем бою. — Надо бы отомстить за погибших!