Дикие псы
Шрифт:
— Заливинск, Новгородская область, — сказал тот, стараясь выглядеть спокойным и чувствуя, как пот, текущий со лба, ручьями заливает лицо. Девушка пощелкала клавиатурой компьютера.
— Номер, пожалуйста, — она была настолько приветлива, что Димке захотелось разбить стекло. Вместо этого он назвал номер.
— Придется подождать.
— Долго? Димка был бы рад услышать в ответ: «вечность», — но девушка только пожала плечами:
— Если линия свободна — минут пятнадцать.
— Угу, — Димка отчаянно мотнул головой. В последние дни ему фатально не везло. — Вы вызовете?
— Будет
— Может, пойдем пока на улицу, покурим? — предложил Димка Миле, когда они отошли от окошка.
— Не стоит, — Милка оглянулась, затем посмотрела на часы. — Обязательно вызовут как раз тогда, когда мы будем на улице. Закон подлости.
— Да ладно, — отмахнулся Дима. — Вызовут. А то я никогда не звонил. Три часа ждать будем, если не больше. «Если линия свободна», — усмехнулся жестко. — У них линия никогда не бывает свободна. Линия. Видела бы ты наши линии — слезы. У нас в городе телефон — не бытовая техника, а предмет роскоши.
— Заливинск, пятая кабина, — возник вдруг под потолком бархатный голос телефонной богини. Димка разом помрачнел, напрягся.
— Это тебя, похоже, — напомнила Милка.
— Я слышал, — огрызнулся он.
— Заливинск, пятая кабина, — повторила богиня.
— Ни пуха, — Милка чмокнула его в щеку.
— Угу, — промычал он. — Подожди здесь. Димка отыскал нужную кабину, вошел внутрь, рухнул на жесткий стул. Колени стали ватными, ноги отказывались держать. В кабине было душно и очень светло, отчего Димка почувствовал себя рыбой в аквариуме. Он повернулся к двери вполоборота и снял трубку с черного телефонного аппарата.
— Алло? — выдохнул хрипло.
— Заливинск, номер… — донеслось до него, сквозь звон в ушах. — Заказывали?
— Да.
— Соединяю. — Щелчок и знакомый голос соседа: — Дима? Дима, это ты?
— Да. Здравствуйте, Егор Ильич, — разговаривая, Димка почти не чувствовал губ.
— Здравствуй. А я сразу решил, что это ты. Клавдю послал за твоими. Сейчас придут. Как дела с учебой, Дима?
— Спасибо, хорошо, — неестественно ровно, без всякого выражения ответил он.
— Отличник?
— Да.
— Молодец. Смотри, учись хорошо. Нам обученные кадры до зарезу нужны, — бодро орал сосед. — Мы с Матвеичем уже и место для тебя приглядели. Будешь у нас в заводском клубе культурным сектором заведовать. Как в большом городе будешь, уважаемым человеком. «Шел бы ты в ж… со своим культурным сектором, — Димка лишь крепче стиснул зубы. — Что вы знаете о большом городе?»
— Работу наладить поможем, кружки разные организуем. — Похоже, Егор Ильич считал, что живет в середине восьмидесятых. — Хоровой или народного танца… О, а вот и твои. Передаю трубку отцу.
— Алло? — это уже хрипло-каркающим отцовским голосом. — Димка, ты?
— Да, бать. Я. Дима почувствовал, как щеки его наливаются пунцом. В духоте кабинки ему не хватало воздуха.
— Что-нибудь случилось? Димка открыл было рот и… вдруг очень ясно понял, что фраза, уже готовая сорваться с губ, изменит всю его жизнь. Окончательно и бесповоротно. Вот сейчас он произнесет ее, и не станет ни Москвы, ни института, ни Милки, ни компании, ничего этого больше не будет. Будет заводской клуб. Хоровой кружок. Танцевальный. Как в «большом городе». Виселица. Петля.
— Бать, — он рожал каждое слово тяжело, медленно, страшно, все глубже погружаясь в трясину грядущей черной безысходности. — Мне… нужны деньги, бать.
— Деньги, значит, — тон у отца сразу стал колючим, словно ему в горло затолкали ежа. Просьба Димки его явно не обрадовала. — И зачем тебе деньги?
— У меня долг, бать, — пролепетал Димка, предвкушая развитие разговора.
— Долг, стало быть, — повторил отец, и в голосе его заклокотал расплавленный металл. — Значит, ты там деньги проматываешь, в долги залезаешь, пока мы тут с матерью надрываемся, чтобы тебе лишнюю копейку выслать… Димка промолчал. Действительно, отец с матерью присылали ему деньги. Раз в месяц, по сто рублей. Платили в Заливинске и в прежние времена не очень, а уж теперь-то и подавно. Для отца и матери сто рублей были большой суммой.
— Бать…
— Что «бать»? — повысил голос отец. — Что «бать»? Ба-ать! Только и знаешь! Ба-ать! Вырастили нахлебника на свою шею! Сам уже должен отцу с матерью помогать, а ему все из родительских карманов деньги тянуть!
— А я тяну, что ли? — стервенея, выдохнул Димка.
— Мамка обрадовалась, — не слушая, скороговоркой продолжал отец. — Думала, сыночек родненький позвонил, что хорошее скажет, а он, дармоед, де-еньги. Деньги ему, вишь ли, подавай! Москвич ср…й. Совсем зажрались там. Не хватает ему. Я полжизни в общежитии, на сорока рублях, а он… Распустили вас, избаловали…
— Знаешь что… — Димка почувствовал, как на глаза невольно навернулись слезы. — Знаешь… Ты… Ты… Не надо мне ваших денег, понял? Не надо! Без вашей помощи обойдусь как-нибудь! И вообще… Вообще… Он бросил трубку на рычаг, но не поднялся со стула, а несколько секунд сидел, приходя в себя, стараясь унять дрожь в коленях, отогнать подступивший плач. Он не должен плакать. Он мужик и способен сам найти выход из сложившейся ситуации. Милка подошла к кабинке, остановилась в двух шагах, глядя на него через стекло. Димка встал, вышел в зал, направился к окошку, расплатился за разговор. Схватил за руку идущую следом Милку, потянул за собой:
— Пошли.
— Что? — спросила девушка, когда они оказались на улице и Димка остановился, чтобы прикурить. — Твои родители… отказались продавать квартиру? Димка лихорадочно затягивался, глаза его блестели. Он хмыкнул, усмехнулся расплывчато, то ли язвительно, то ли победно, посмотрел на толпу, бегущую по Тверской.
— Нет, — ответил, выдыхая серый сигаретный дым.
— Ну слава Богу, — Милка засмеялась с облегчением. — Господи, как хорошо. — Она внезапно подалась к нему, быстро чмокнула в щеку. — Я так рада, что все получилось. Димка повернулся к ней. «Собственно, — озлобленно подумал он, — зачем ей знать, что сказал отец? Нужны деньги. Вот что главное. Уговорили ли ребята Костика? — еще вчера с сарказмом относившийся к Славкиному предложению, теперь Димка думал о нем, как о последней надежде. — Если уговорили — хорошо. Но… Костик не должен знать, что ему, Димке, неоткуда взять деньги на возврат долга. Пусть рассчитывает на продажу квартиры. Может быть, все еще каким-то образом переменится…»