Дикие псы
Шрифт:
— Понятно, — кивнул Жигулов. — А что за пацан? Фамилия, имя, адрес?
— В общаге живет, на Левобережной, — испуганно поглядев на Дуката, ответил Вован. — А фамилия и имя в паспорте. У меня дома.
— Ясно, — Жигулов поднялся. — Олег, — обратился он к оперативнику, — мы с Колей тут пока все закончим, а вы с сержантом прокатитесь с этим орлом к нему домой и возьмите паспорт новоявленного «студента-финансиста».
Дверь открылась без всякого стука, и на пороге возникла рослая, мощная, как танк, комендантша. Уперев в крутые бедра красные мясистые кулаки,
— Который тут Житков?
— Слазь, на фиг, — почти беззвучно закончил Славик и вопросительно вздернул брови: — Я — Житков. Чем обязан? Комендантша прищурилась подозрительно. Она уловила иронию в голосе подотчетного жильца, но вот понять, в чем же заключается ее смысл, так и не смогла.
— Иди, забирай снизу, — мотнула головой в сторону лестницы. — И учти, если он начнет тут дебоширить — сразу вызову милицию. Славик и Артем переглянулись.
— Кого забирать-то? — Славик явно пребывал в полнейшем недоумении.
— Дружка сваво, кого-о, — с бесхитростной брезгливостью сообщила комендантша и колыхнулась необъятным телом. — Иди, иди, пока он мне весь фойе не заляпал. Не то мыть заставлю.
— С Димкой, что ль, опять чего? — озадаченно хмыкнул Артем. Они поднялись и быстро вышли в коридор.
— Дверь закрывать надо, — гаркнула им в спины во всю мощь геликоновских легких комендантша. — Попрут чего, ко мне ведь прибежите жаловаться. Она прикрыла дверь, а Славик с Артемом уже катились вниз по лестнице. В фойе, у конторки вахтерши, стоял Костик. Вид его был ужасен. Левый глаз заплыл, переносица сровнялась со щеками, разбитые губы похожи на лепешки, волосы всклокочены и засохли кроваво-грязной коркой. Франтоватый костюм не виден из-под слоя грязи. Костик пошатывался. Похоже, ему было совсем плохо.
— Костя, — ребята кинулись к приятелю, подхватили его под руки. — Что с тобой? Под машину попал? Костя, ты меня слышишь? Костик медленно повернул голову. Левого глаза не было видно, но правый таращился на Славика неподвижно и страшно.
— Черт, — пробормотал Славик и сказал быстро Артему: — Его положить надо. Давай в комнату отведем.
— Может быть, милицию вызвать? — спросила явно перепуганная вахтерша. — И «Скорую помощь»?
— Не надо, теть Шур, — твердо ответил Славик. — Ни милиции, ни «Скорой». Мы сами его отвезем, если что. — Он заметил несколько крохотных капель крови на полу, предупредил: — Сейчас спущусь, затру. Не волнуйтесь. Он мысленно поблагодарил Бога. Грязь на Костике успела засохнуть, да и кровь уже запеклась. Подняв Костика в комнату, уложили на кровать. Тот стонал, словно каждое прикосновение вызывало невыносимую боль. Славик посмотрел на него, зло оскалился, взял тряпку и вышел из комнаты со словами:
— Пойду замою кровь. Артем же присел на корточки, сказал негромко Костику:
— Ты… это… полежи. Я быстро. Только воды принесу. Он взял кастрюлю побольше и направился в умывальник. Когда Славик вернулся, здоровяк, сидя на корточках у кровати, осторожно отмывал лицо Костика от грязи и крови. Славик бросил тряпку в угол, подошел ближе, остановился в метре от койки, принялся тяжело разглядывать избитого товарища.
— Хотел бы я знать, кто его так отделал, — сказал он негромко.
— Легкие отбиты, — в пространство констатировал Артем. — Вообще внутренности. Видишь? Кровь из уха сочится. Но ничего не сломано вроде.
— Вроде или не сломано? — Славик подошел ближе, наклонился над кроватью.
— Не сломано, — тряхнул кудлатой головой здоровяк, обмакивая платок в кастрюлю и продолжая обмывать лицо Костика. — Конкретно его отмутузили. На улице так не бьют. Тут специально старались. Чтобы не покалечить, но побольнее. — Славик потянулся за сигаретами, однако Артем сделал предупреждающий жест: — Не кури. У него легкие отшиблены. Начнет кашлять — больно будет. Славик сунул сигарету обратно в пачку. Тяжело присел на стул, положил подбородок на сцепленные руки, протянул многозначительно:
— М-да-а-а.
— Что? — не оборачиваясь, уточнил здоровяк.
— Вчера приезжали эти уроды за деньгами. Костик занял бабки, оказавшиеся фальшивкой. А сегодня его избили. Да как. Удивительно, что он вообще до общаги добрался, не помер по дороге… Костик закашлялся, застонал.
— Сейчас, Костик, — забормотал заботливо Артем. — На вот, водички попей. Полегче станет. — Он поднес кружку к разбитым губам приятеля и стал лить воду тонкой струйкой. — Много только нельзя. Если внутренности отбиты, больнее будет. Здоровяк шмыгнул носом. Славик с удивлением посмотрел на него.
— Ты чего это? — Тот лишь отмахнулся, отворачиваясь к окну. — Эй, — Славик схватил приятеля за мускулистое плечо, попытался повернуть к себе. Здоровяк легко вырвался, но Славик успел увидеть блеснувшую на его щеке слезу. — Плачешь, что ли? — изумлению его не было границ. Артем только всхлипнул и совсем по-детски вытер нос рукавом.
— Жалко пацана, — просипел он. — Он же мухи не обидит. Тебя когда-нибудь били?
— Меня? — Славик покачал головой. — Было дело. Но так — нет. Ни разу. А тебя?
— Один раз. В школе. Старшеклассники. Хотели деньги отобрать. Мамка на завтрак дала. А я уперся. Ну и накидали мне пачек. Мало не показалось. И шилом в спину ткнули. Чтобы боялся.
— Костя… — Славик придвинулся ближе. — Костя, ты меня слышишь? — Костик повернул голову, и на Славика уставился черный, залитый кровью глаз. — Тебя из-за денег избили? Ты, если говорить не можешь, не говори. Кивни. — Костик едва заметно наклонил голову. — Из-за тех, которые мы заняли для Димки? — Костик подумал секунду, затем снова кивнул. Он не врал. Деньги, занятые им у Евгения, были первопричиной. Остальное — следствием. — Понятно, — протянул Славик. — Это Евгений постарался? Его парни? — Отрицательное движение головой. — Нет? Ты уверен? «Да».
— А кто? Костик только закрыл глаза. Рассказ получился бы слишком длинным. Костик не смог бы столько говорить. Он сейчас был занят другим — изо всех сил сдерживал крик боли, комком засевший в груди.
— Но из-за денег Евгения, да? — уточнил Славик. «Да».
— Мы же договорились, что вернем деньги через месяц, когда Димыч продаст квартиру. Костик собрался с духом, разлепил рваные лепешки губ, прошептал что-то, едва ворочая огромным, как подушка, языком.
— Что? — Славик наклонился ближе. — Повтори, я не расслышал.