Дикие травы
Шрифт:
– Ну, раз выбора нет, говори, хуже не будет!
– Ну слушай и Альве потом передай, - я усмехнулась, - сказано будет совсем немного. Водные тропы часто иллюзорны и хрупки, не все могут пройти по ним. Тебе стоит подумать над этим. Это всё, что я должна была тебе сказать.
Цыганка слегка побледнела и, кажется, слегка испугалась. Я уже знала, о чём будет её просьба.
– Если мои слова касаются всего табора, на твой взгляд, я готова выслушать ту, что несёт бремя его Тропы, но не сейчас. Если она захочет, пусть приходит после заката. А куда приходить, думаю, ваши ребята найдут и без моих подсказок.
Девушка решительно кивнула и, сделав шаг в сторону, стала частью толпы.
Дар цыган настолько слаб, что цыганки должны использовать различные предметы, изобретать свои способы, чтобы
Опять углубившись в свои мысли, я продолжила свой путь. Как-то многовато сегодня Меченых. Обычно больше двух случаев в одном месте не бывает... Может это они и есть, просто совпали в один день? Я опять усмехнулась. Что-то мне подсказывает, что это не так. А вот и первый пункт сегодняшней программы.
Передо мной возвышалось здание самого неприглядного вида. Ну как сказать возвышалось... Всего два этажа, бывало и лучше. Сложенное из серого камня, который, казалось, даже оттенка не имел и был абсолютно "никаким". Над самой землёй выглядывают небольшие окна подвального этажа, главным украшением которых является довольно крепкого вида решётка. Посещения этого здания в порту избегал каждый как мог, потому что именно здесь сидело лицо, представляющее власть городского управления над торговлей через море. Об этом свидетельствовала покосившаяся, выгоревшая и порядком ободранная табличка с надписью "Приморская таможня славного города Валежа". Такое вот лицо города, правда слегка перекошенное...
Поднявшись по ступенькам, я зашла внутрь. Уже по первой комнате, приёмной, стало понятно, что внутренний мир этого заведения не богаче внешнего. Ничего, кроме стойки, за которой сидит представитель стражи города, стула у двери, где мирно посапывал охранник, и отчаянно борющегося за свою жизнь цветка на единственном окне. Жалкой попыткой добавить хоть какого-то уюта помещению на полу лежал, казалось, раздавленный всеми тяготами жизни коврик. Тусклый свет единственной лампочки в давно не протиравшейся люстре позволял разглядеть всё это убранство. Ну что же, попробуем найти того, кто мне нужен.
За стойкой сидел мужчина средних лет, не выдающегося, но и не ущербного телосложения, черты лица у него были тоже какие-то усреднённые. Как-будто выцветшие серые глаза, волосы и усы. Общую картину дополняли заработанные на службе очки, сутулость и зарождающаяся лысина. Этот офицер упорно не желал обращать на меня внимание. Ему настолько убедительно удавалось делать вид как-будто меня нет, что через пару минут я сама уже готова была в этом засомневаться. Особенно нагло это выглядело из-за того, что всё это время прошло не в молчаливом ожидании или вежливом покашливании, я практически вела беседу! Даже не представляю что заставило его спустя минут десять всё-таки поинтересоваться, чем он может мне помочь? Выяснилось, что нужный мне человек, Гард Холаг, является заместителем начальника таможни и на данный момент отсутствует. В его обязанности входит осмотр всех прибывающих судов и беседа с их капитанами, а в преддверии торга их количество выросло в разы. Мда, с такой ситуацией он вообще может не появиться на месте до конца месяца. Но в мои планы не входит так сильно задерживаться в этом городе. Сухо поблагодарив офицера, я вышла на улицу и задумалась.
Уже несколько часов я неспеша прогуливалась вдоль пристани и присматривалась к кораблям. Когда у тебя нет конкретной цели, легче всего положиться на судьбу, выражающуюся в интуиции. Изначально планировалось, что с этим выбором мне поможет тот самый Гард. В одном городе, через который я проходила где-то месяц назад по пути в Валеж, ко мне подошёл средней руки купец и, узнав куда я направляюсь, попросил передать посылку своему знакомому. Для гаюнов такая просьба не является чем-то из ряда вон выходящим. Считается, что, если ты не уверен стоит ли что-то, в том числе и слова, кому-то передавать, можно поручить это Страннику. Если Судьбе угодно чтобы предполагаемый получатель обрёл посылку, она сведёт его со своим служителем, если же нет - посылка, скорее всего, потеряется независимо от того, как бы тщательно её не берегли, или гаюн просто откажется. В общем, я согласилась, попросив у купца в качестве благодарности немного продуктов в дорогу. Объясняя, как мне узнать получателя и где скорее всего я могу его найти (это не считается попыткой избежать решения Судьбы, если она не согласна - хоть год прожди у адресата в доме, всё-равно его не встретишь), мужчина сказал, что его знакомый работает на морской таможне. Вот я и понадеялась, когда он спросит о благодарности, попросить его назвать мне первое приходящие в голову имя корабля, тоже не плохое решение вопроса. Но, видимо, придётся искать самой.
Желудок, незаслуженно забытый хозяйкой с утра, потребовал очередную порцию жертвоприношений. Похоже пора прервать поиски. Быстро оглядевшись, я заметила неподалёку некое питейное заведение. Судя по тому, что оно расположено в наиболее близкой ко входу в сам город части порта, помимо выпивки там должна быть и еда. Чем дальше к окраинам, тем меньше вероятность найти заведение с меню, включающим ещё и еду, и отсутствием пьяных в хлам матросов, отмечающих свою долгожданную встречу с сушей. Я подошла ближе. Опять таки двухэтажное здание, нижняя половина из камня, верхняя деревянная. Крепкие двери и из рамы со ставнями того же качества завершали образ типичного портового заведения. Недавно обновлённая вывеска над дверью гласила: "В гостях у Морского Деда". Весьма иронично, ведь находясь на корабле, к нему, как правило, никто не спешит... Тем не менее выглядит заведение приличнее чем здание таможни.
Обеденный зал, занимающий весь первый этаж вполне соответствовал уровню портового заведения со своими грубыми весьма прочными столами и стульями, похабными картинами на стенах и подавальщицами, которые явно подражали изображённым на тех самых картинах девушкам. Однако, пол был вымыт, следы пьянок со столов хотя бы пытались соскоблить, а тараканы с крысами не чувствовали себя свободнее, чем посетители. Большего от такого места я ожидать не могла. Мне приглянулся столик у окна с видом на пристань. Главным его достоинством была возможность увидеть соседей по залу раньше, чем они таковыми станут. А ещё я люблю наблюдать за прохожими. Почему-то люди на улице очень редко смотрят на тех, кто находится за окном. Иногда, когда смотришь изнутри, создаётся впечатление, что тебя скрывает дорогое ильяшское стекло. Единственный город, в котором его делают, свято хранит тайну, почему с одной стороны стекло обычное и прозрачное, а с другой отражает как зеркало.
Одна из подавальщиц неспешно подошла и поинтересовалась чего мне, собственно, надо? Мои требования были просты, и уже через десять минут передо мной стояла тарелка с перловой кашей и тушёной бараниной, на второй лежали крупно нарезанные варёные овощи и зелень. Опасаясь за свой желудок, попить я заказала самое безобидное, что только могло быть, а именно воды, но даже насчёт этого у меня были сомнения. К поиску транcпорта я относилась философски, либо найдётся, либо нет, а потому торопиться некуда и есть можно не торопясь, благо еда приличная и её не приходится запихивать в себя насильно. Идеальным завершением была бы чашка чая, но в таком месте его днём с огнём не сыщешь, но дело не только в уровне заведения. Сам Валеж располагается слишком далеко на севере, и листья растения, из которых делается напиток, стоят здесь слишком больших денег. Практически столько же, сколько и знаменитые пряности из далёких южных стран. Так, размышляя о несовершенстве мира, я потихоньку съела заказанное и сидела, пытаясь угадать кто из прохожих откуда прибыл.
– Возможно, такая милая девушка как Вы не будет против, если такой пожилой и уставший человек как я присядет рядом, чтобы дать отдых измученным долгой дорогой ногам?
Я отвернулась от окна и посмотрела на вежливого просителя уже зная, кого именно увижу. Насчёт возраста мужчина не врал, множество морщин говорили о прожитых годах. Кожа, привыкшая каждый день сражаться со сжигающими лучами Солнца пустыни Ахарат, одежда, более тёплая, чем у местных жителей, и невозможной глубины карие глаза, в которых плещется мудрость веков. Передо мной стоял фашрахатец.