Дикий белок
Шрифт:
— Посмотрите, не идёт ли кто, кормить животных запрещено, — скомандовал Лесь. — Надо их приманить поближе, а то не успеют склевать, как эти жучки разбегутся. Цып-цып-цып…
— Они быстро клюют, — утешил его Каролек и с умилением открыл коробку.
— Цып-цып-цып, — соблазнительно подманивал Лесь, — гуль-гуль-гуль… кис-кис-кис…
Каролек заглянул в открытую коробку, и на лице его изумление перешло в нарастающее беспокойство.
— Кретин, — комментировал Влодек, — кто же птицу зовёт «кис-кис»!
— Ну, бросай же, чего ты ждёшь? —
Каролек поднял голову и неуверенно посмотрел на них.
— Знаете… Наверное, с ними что-то случилось… Посмотрите. Они… того…
Колорадские жуки, которых Каролек и собирал-то на поле не в расцвете их первой молодости, а потом возил больше недели в коробке из-под обуви, естественным образом закончили свой жизненный путь. Никому из коллег как-то не пришло в голову, что срок жизни насекомого далёк от срока жизни слона, например. Теперь коллектив с удивлением взирал на раскрошившиеся остатки картофельной ботвы, перемешанные с останками уже безвредных насекомых. Первым впечатлением оказалось безграничное изумление.
— Сдохли, — сказал Януш с упрёком.
— Ты за ними плохо ухаживал, или сами по себе? — озабоченно поинтересовалась Барбара.
— Сами по себе, — наставительно высказался Влодек. — Колорадский жук живёт максимум пару недель, а иногда всего несколько дней. Потом умирает естественной смертью.
— Ну, по крайней мере, теперь не улетит! — обрадовался Лесь. — Брось туда, пусть фазаны себе поклюют.
Каролек заколебался:
— Ну что ты… Мёртвых?…
— Правильно, — поддержал его Януш. — Падалью фазанов кормить? Нежные создания, вдруг им это повредит?…
Все вопросительно взглянули на Влодека. Влодек пожал плечами:
— Насчёт употребления фазанами дохлых колорадских жуков нигде не говорилось. Не могу ручаться…
Каролек решительным жестом закрыл обувную коробку крышкой. Пошёл обратно, ускоряя шаг и увлекая за собой остальных. На главной аллее бросил коробку в урну. Януш оглянулся:
— Между нами говоря, мусорные контейнеры и возле института стоят…
— И я-то, дура, специально ехала сюда увидеть нечто осмысленное, — воскликнула Барбара таким тоном, что Каролек ещё прибавил скорости…
Главный архитектор сидел в своём кабинете и, неприятно удивлённый, вчитывался в письмо от заказчика. Уже несколько недель он наблюдал замечательно возрастающий уровень трудовой активности в коллективе. Мало того, что проекты на всех очередных этапах завершались досрочно, они к тому же отличались совершенной подгонкой мелочей и яркими творческими изюминками. Сердце его пело, и умиление охватывало душу. Он всегда верил: хорошее руководство рано или поздно окажет своё благотворное влияние.
Ясное дело, о причинах такого страстного трудолюбия всех отделов мастерской шеф не имел ни малейшего понятия. Он не мог знать, что работа является единственным фактором, способным заглушить муки совести. Жертвы навязчивых идей любой ценой старались избегать
Письмо от заказчика прозвучало неприятным диссонансом. В нем спрашивалось, по какой причине заказчик не получил ответа на свой дополнительный заказ, невзирая на то, что отведённый законом срок давно уже истёк. Начальник точно помнил: что-то такое действительно поступало некоторое время тому назад, он лично передал это что-то Янушу, и Януш должен был на него отреагировать. По крайней мере предложить какое-то приложение к договору…
Лихорадочно желая спасти новорождённую веру в безупречность своего коллектива, зав начал с самокритики. Может быть, Януш уже все устроил и представил ему на утверждение, а он сам по рассеянности упустил из виду? На всякий пожарный он обыскал ящики стола и полки шкафа, не нашёл ничего завалявшегося, тяжело вздохнул и снял трубку внутреннего телефона.
На другом конце трубку взяла Барбара:
— Януша нет, — доложила она. — Но вообще-то он тут, пошёл к дорожникам. Что передать?
— Пусть, когда вернётся, зайдёт ко мне, — попросил зав мастерской. — И пусть возьмёт все, что касается этого письма из профсоюзной организации. Надо наконец этот вопрос решить.
Барбара немедленно сообразила, о чем идёт речь. Несметное количество раз они муссировали содержание пропавшего письма.
— А что? — осторожно спросила она. — Они что-нибудь прислали?
— Прислали напоминание. Они правы, срок давным давно прошёл. Я никаких упрёков не предъявляю, упаси Бог, но вопрос надо решать рано или поздно. Передай Янушу.
— Хорошо. Как вернётся, передам.
— Кажется, он до конца дня не вернётся, — предположил Каролек, когда Барбара озабоченно рассказала ему о возникшей проблеме, — потому что пока ничего не выдумал.
— И без того повезло, что его как раз не было. Ведь я не задумываясь передала бы ему трубку.
— А может, сказать правду? — неуверенно предложил Лесь.
— Кому? Ипочке? Ты с ума сошёл? Чтоб у него инфаркт случился?
— Ипочку надо поставить перед свершившимся фактом, — поддержал Каролек Барбару. — Инфаркт, гладишь, и не случится, но он примет такие меры, что жизнь нам адом покажется. Вздумает решать вопрос официальным путём или как-нибудь ещё…
— Да уж. Тогда я не знаю, что делать.
— Никто не знает…
Януш, ввалившийся с большим рулоном ватмана, был встречен нерадостными вестями. Он швырнул рулон на стол, сел в кресло и стал смотреть в окно, нахмурив брови.
— Значит, так, меня пока ещё нет, — сказал он в виде вступительного слова. — Надо обмозговать. Номер того письма у меня есть, дату и прочие входящие-исходящие я взял от Матильды, но вот о его содержании понятия не имею. Помню только, что речь шла о крупнопанельном строительстве. И все. Минутку…
Он помолчал, напряжённо размышляя, после чего вскочил с кресла: