Дикий феникс
Шрифт:
«Миром живых правят мертвые! Это утверждение кажется диким и невероятным, но только на первый взгляд. В такое трудно поверить, но факты, полученные в результате беспрецедентного журналистского расследования, говорят сами за себя…»
Да уж, факты! Да уж, расследование!.. Бес-пре-це-ден-тно-е, блин! Откровения вымышленных свидетелей, комментарии выдуманных экспертов, ссылки на несуществующие документы. Ну и, разумеется, фотографии. Тут уж дизайнеры-иллюстраторы постарались на славу.
Статья Дмитрия рассказывала о Мертвом Братстве, захватившем власть на планете. Якобы
Вот как-то так… Если вкратце. Та еще бредятина, конечно, но ее охотно покупают. И за нее неплохо платят. Так что можно бредить дальше.
Дмитрий уже прикидывал, как бы развить тему. Вариантов масса. Опубликовать письма читателей, сталкивавшихся с Мертвым Братством? Взять интервью у какого-нибудь пострадавшего от происков зловредных мертвецов? Нет, пожалуй, лучше всего будет сбацать убойный репортажик о разборке с представителями тайного Ордена. А что? Легко! В касание!
Завтра же можно и набросать что-нибудь. Или даже сегодня ночью. Главный уже намекнул, что против не будет.
Главному темка понравилась.
Лифт медленно, с натужным скрипом полз где-то на верхних этажах. Впрочем, это не имело значения. К своей квартире Дмитрий привык подниматься по лестнице. Лифты — удел стариков, сердечников и лентяев. А несколько лестничных пролетов для фрилансера, в напряженной жизни которого не остается времени для спорта, лишними не будут. Да и энергия бурлит — мама не горюй! Скрученный в трубочку номер «Метрополии» подпитывал Дмитрия, словно атомная батарейка.
На третьем этаже в закутке возле мусоропровода, как обычно, томился «в засаде» местный алкоголик Валек. Это был сутулый мужичок неопрятного вида и неопределенного возраста, с вечно унылым небритым лицом спившегося интеллигента.
Валек — безобидный, в общем-то, товарищ, тихий, не из буйных, но прилипчивый — ж-жуть! Дмитрий еще ни разу не видел его трезвым, и поистине достойно удивления было то, что одинокий алкоголик до сих пор спокойно проживает в своей загаженной (Дмитрий как-то сдуру заглянул к нему в гости. Больше — не тянуло) московской квартирке. Почему его не выселили какие-нибудь дальние родственники, почему не обманули мошенники, почему не увезли в глухую деревню черные риелторы? Почему не грохнули бандиты, в конце концов? Наверное, некоторым пьяным действительно кое в чем везет. Хотя… Бр-р-р, ну его в баню, такое везение!
Валек уставился на Дмитрия мутными печальными глазами, в которых читалась слабая надежда.
— Здорово, Валя, — на ходу поприветствовал его Дмитрий.
— Здравствуй, Дима. — Как всегда, чуть заторможенный Валек скользнул по Дмитрию тоскливо-заискивающим взглядом. И уже в спину бросил свое неизменное: — Займи стольник до завтра, а?
— Нету, — соврал Дмитрий, не оборачиваясь.
Стольник — мелочь по нынешним временам, но горький опыт подсказывал: занятое Вальку не возвращается никогда. А спонсировать алкоголиков было не в правилах Дмитрия. Алкоголики — это не уличные музыканты.
— Ну, займи, а?
— Шел бы ты домой, Валек, — уже с верхней площадки посоветовал Дмитрий. — Проспись давай и завязывай бухать.
Тяжкий, с надрывом вздох был ему ответом. Что ж, каждый сам выбирает свою судьбу, и каждый волен распоряжаться ею по своему усмотрению.
Дмитрий поднялся на свой этаж, даже не запыхавшись. Это хорошо. Это значит — он еще в форме. Обычно люди в Москве теряют форму быстро. Приобретают хватку, связи, деньги, умение карабкаться по головам, но здоровье и физическую форму утрачивают безвозвратно.
Вот и его дверь. Потертая дерматиновая обивка. Глазок. Звонок…
«Двушку» на пятом этаже Дмитрий снимал на пару с Левкой Здориковым. Сосед-компаньон работал менеджером-продажником. Обычный офисный планктончик… Таких менеджеров в столице — как собак нерезаных.
Иногда кажется, пол-Москвы из них состоит. В будни вся эта публика, высунув язык, стоически тянет свою нелегкую менеджерскую лямку, а на выходных, как правило, самозабвенно тратит заработанные деньги. Расслабляется, типа.
В пятничный вечер Левка мог быть дома или в каком-нибудь клубешнике с вероятностью пятьдесят на пятьдесят. Да и дома он мог оказаться как один, так и в компании. Все с тем же процентным соотношением.
Дмитрий позвонил в дверь. В кармане лежали ключи, но такой уж у них с Левкой уговор: возвращаясь, всегда звонить. Оба приводили на хату девочек. И оба не хотели попадать с очередной подругой в конфузную ситуацию. А так — позвонил, предупредил о себе, дал время одеться…
В квартире никакой реакции на звонок не последовало.
Дмитрий выждал минуту и позвонил еще раз. И еще.
Все вроде тихо-спокойно. Ни Левки, ни Левкиных пассий. И славно! Побыть дома одному удавалось не часто. За время совместного, почти общажного проживания Дмитрий научился ценить эти редкие моменты.
Он отпер замок и вошел в прихожую. Захлопнул дверь.
Слева — на кухне, куда вел темный коридор, как будто бы что-то звякнуло. Наверное, старый холодильник передернуло (квартирная хозяйка жмотилась, зараза, а самим покупать новую бытовую технику было в лом). Или просто показалось.
— Эй, есть кто дома?! — на всякий случай все-таки крикнул Дмитрий из прихожей.
Тишина. Значит — никого.
А не больно-то и хотелось!
Дмитрий разулся. Куртку — на вешалку. Шапку — на куртку. Ноги — в тапочки. Хорош-ш-шо…
Странно вообще-то, что чужое съемное жилье может казаться таким родным. От захламленной холостяцкой берлоги веяло уютной свободой, которой не встретишь уже в выдраенных, вычищенных и вылизанных до блеска семейных гнездышках.
Может, пока Левки нет, звякнуть Люське? Или Ирке? Или Ольге — тоже ведь давно не встречались. Не-е, ну их всех! Сегодня Дмитрий решил отдохнуть в гордом одиночестве. А может, и поработается еще.