Дикий феникс

Мельников Руслан Викторович

— Один, — кивнул Ромка. — Все прикрытие в соседних квартирах перебито. Но и «факелов» поблизости нет.

— Так, значит, ты жив, — пробормотал Дмитрий, думая не о том, о чем говорили сейчас Кристина и Ромка. — А Миха? Что с ним?

— Миха мертв. Собственно, и я тоже…

Ромка улыбнулся. Как-то совсем уж нехорошо.

— Тоже что? — Голос Кристины сделался хриплым и напряженным.

Дмитрий похолодел.

— Тоже уже не совсем жив. Вернее, совсем не…

Ромка направил свой «калаш» на них. Оружие

было снято с предохранителя и затвор наверняка передернут. И патрон уже лежит в патроннике. Что-то подсказывало Дмитрию: так и есть. И если Ромка нажмет на спусковой крючок…

— Это у тебя шутки такие? — сухо спросила Кристина.

Ромка не ответил. Вместо этого он зажал автоматный приклад под мышкой. Не отводя ствола и прищуренных глаз от собеседников и удерживая оружие за рукоять правой рукой, левой — рванул ворот рубахи.

На пол полетели пуговицы. Обнажилась левая ключица. Ромка достал из кармана фонарик, похожий на тот, какой носила с собой Кристина. Включил. Посветил себе на плечо.

Нет, никакие это были не шутки.

На коже, вернее под ней, отчетливо проступило клеймо. Палка с темным утолщением на конце. Струйка дыма. Знак Погасшего Факела. Тавро Мертвого Братства…

Дмитрий и Кристина переглянулись. Дело было — хуже некуда. Их держал на прицеле мертвяк. «Тело». Бывший соратник, ставший «телом». Новообращенный адепт Ордена. И вступать с ним в перестрелку — себе дороже. Сколько пуль и капсул с «тленом» потребуется вогнать в Ромку, чтобы он загнулся? А сколько он за это время успеет всадить пуль в них с Кристиной?

Дмитрий прикусил губу. Он был уверен, что выйти живыми из этой квартиры им теперь не дадут.

Тем неожиданней оказалось предложение Ромки.

— Давайте сделаем так, — негромко произнес бывший Охотник. — Я положу оружие, и вы положите оружие. Потом мы поговорим. Нам никто не помешает. Здесь, как видите, никого нет. Вы согласны?

— Нет, — сказала Кристина.

— Да, — сказал Дмитрий.

Дело было даже не в том, что у них нет или почти нет выбора. И это не был вопрос доверия или недоверия. Причина заключалась в другом. Ромка почему-то не стал стрелять, когда выходил из стены и когда у него имелась прекрасная возможность расправиться с ними, не подвергая себя опасности.

И потом… Ведь в квартире действительно нет «факелов». Значит, Ромка в самом деле пришел сюда говорить с ними. Дмитрий хотел знать — о чем.

А уж потом, когда он узнает это, можно будет принимать решение, как поступить дальше.

— Да, — повторил он, глянув на Кристину и повысив голос. — Мы согласны.

— Ну, хорошо, — поджав губы, сдалась Охотница. — Согласны…

Оружие на пол они положили медленно, не спуская глаз друг с друга. Так же медленно разжали пальцы. Продолжая наблюдать друг за другом, синхронно отступили от стволов, рассредоточившись по гостиной.

Ромка

отошел к стене, из которой вышел, Дмитрий — к телевизору, Кристина попятилась к обшарпанному журнальному столику, на котором, как и в прошлый раз, стояли непочатые водочные бутылки.

Напряжение, конечно, осталось: каждый из них в любую секунду мог броситься к оружию, и то же самое непременно сделали бы двое других. Но пальцы уже не осязали курков. И стволы лежали на удалении. И в квартиру никто не врывался.

Пока что все шло без обмана.

* * *

— Я прошел инициацию, — вновь заговорил Ромка.

Начал он с того, что и так уже было ясно, но что Ромка должен был сказать сам.

— Я теперь тоже «факел». Я — один из них.

— А оно тебе надо? — то ли с презрением, то ли с сочувствием спросила Кристина.

— Еще как надо, Кристя, — оскалился Ромка. — Мне предложили большее, чем вечная охота и вечное подполье. Мне предложили вечную жизнь.

Охотница качнула головой:

— Вечной жизни не бывает, Рома. Даже у мертвых братьев. Рано или поздно смерть находит и их тоже.

— Если это и происходит, то — поздно, — ответил Охотник на мертвяков, сам ставший «телом». — Настолько поздно, что почти никогда. Это очень хорошо понимаешь, когда находишься на краю могилы. Я умирал, Кристя. Мне было больно и страшно. И мне помогли. Меня избавили от боли и страха.

— Ты бы сам мог избавиться и от того, и от другого, — заметила Кристина.

— Мог бы, — пожал плечами Ромка. — Но я все же предпочел не убивать себя. Меня убедили этого не делать.

— Твои новые хозяева?

— Моя новая семья. Мой Орден. Мое Братство, которое протянуло мне Живую Нить, лишив ее другого.

— И ты привел «факелов» на базу? — Кристина сверлила его ненавидящими глазами.

— За бессмертие нужно платить, — развел руками Ромка.

— Бессмертие?! — фыркнула Кристина. — Как ты не поймешь — ты вовсе не бессмертный! Пуля с «тленом» все равно тебя отыщет. Тебя пристрелит или Охотник, или мертвяк из другого Братства.

— Я постараюсь не попадать под пули. — Ромка скользнул взглядом по лежавшим на полу стволам и облизнул губы. — Но сейчас речь не об этом.

— А о чем? — поторопил Дмитрий. Ему не давал покоя вопрос, почему все-таки Ромка не пристрелил их с Кристиной сразу. Для чего он ломает всю эту комедию?

— Меня попросили… — начал Ромка, но не успел закончить.

— Кто попросил? — опять встряла Кристина. — Твои хозяева, да?

Дмитрий поморщился. Охотница вела себя сейчас как-то уж слишком несдержанно, почти на грани истерики.

— Меня попросили, — вновь с нажимом повторил Ромка, — по-го-во-рить…

— А если у меня нет никакого желания с тобой разговаривать, — процедила Кристина, — тогда что?