Дикий мед
Шрифт:
Не став дожидаться отбытия всех гостей, Девлин объявил, что в ближайшие двадцать четыре часа не желает видеть никого, кроме Мориа, и, схватив за руку молодую жену, потащил ее вверх по лестнице в свою спальню.
– Я считаю, что брат мог бы вести себя с гостями повежливее, – проворчала Джессика на ухо Бэррету, который, сидя на стуле, прижимал ко лбу мокрый платок. – Все прекрасно поняли, по какой причине Девлин их так торопит. Неужели нельзя было придержать свои инстинкты еще на пару часов!
Приподняв платок, Бэррет скосил глаза
– Будь так любезна, перестань говорить об инстинктах. Если ты опять начнешь осуждать мужчин, я тебя сначала придушу, а потом повешу! – Тут он принялся стонать, так как от эмоциональной речи его голову снова сдавило, словно обручами.
Поджав от обиды губы, Джессика отправилась на веранду. Ей нужно было какое-то время побыть одной и хорошенько подумать о тех молодых людях, которые весь день увивались за ней. Будущий избранник должен привлекать ее и физически, и интеллектуально, и эмоционально – так сказала Мориа. Джессика перебрала в памяти с полдюжины своих кавалеров и с сожалением пришла к выводу, что ни один из них не соответствует этим требованиям.
Похоже, поиски принца обещают быть трудными, печально заключила девушка. Ее взгляд привлек слабый свет из-под двери главной спальной комнаты. Внезапно свет погас. На губах Джессики появилась лукавая улыбка, когда она подумала о том, как Мориа будет описывать ей в подробностях, что именно должно происходить в брачную ночь. Поскольку Джессика была очень любопытна, она хотела знать все об отношениях мужчин и женщин. Но еще больше ей хотелось знать, влюбится ли она в кого-нибудь так же безоглядно, как Девлин и Мориа друг в друга.
«Я обязательно найду своего избранника, – твердо пообещала себе Джессика, возвращаясь в комнату, – и он будет похож на моих братьев».
Правда, таких людей, как ее братья, в городке не было. Но вокруг есть еще целый мир, и наверняка где-то нетерпеливо ждет ее рыцарь в блистающих на солнце латах.
У окна мелькнула чья-то тень, и Мориа поспешно подняла взгляд, но мимолетное видение тут же исчезло. Мориа не сомневалась, что ее приемные родители уже сидят за решеткой, но темный силуэт, который она заметила краем глаза, не мог ей померещиться.
Мориа осторожно соскользнула с кровати: должно быть, это Джессике вздумалось прогуляться перед сном на балконе... или нашелся кто-то еще, кто желает причинить Грэнджерам неприятности.
Однако стоило Мориа выглянуть из двери, как она тут же узнала человека, стоящего на самом краю балкона.
– Макадо? – не веря своим глазам, изумленно произнесла Мориа. – Что ты здесь делаешь?
Какое-то мгновение Макадо молчал, зачарованный очертаниями ее совершенной фигуры под легким халатом. Затем, словно очнувшись, он открыл свою сумку и, достав из нее что-то, протянул Мориа.
– Я принес это для тебя, – прошептал он, глядя на поблескивающие в лунном свете кусочки металла. – Золото апачей. – Его взгляд вновь пробежался по фигуре Мориа и ее золотистым волосам. – Ты можешь взять это... если пойдешь со мной. За золото ты можешь купить все, что сделает тебя счастливой. Мы будем жить вдвоем, вдалеке от бледнолицых, которые принесли тебе столько горя.
Мориа подошла к Макадо. Ее пальцы тронули один из золотых самородков.
– Все золото Старца Гор не способно купить мою любовь, Макадо, – мягко произнесла она. – Мое сердце принадлежит Девлину Грэнджеру и будет принадлежать лишь ему одному.
Макадо разочарованно вздохнул. Индеец был уверен, что на этот раз ему удастся соблазнить голубоглазую красавицу, поскольку, как он не раз убеждался, белые буквально сходили с ума при виде золота. Судя по всему, Грэнджер привлек ее не только своим богатством.
В это мгновение за спиной Мориа появилась высокая плечистая фигура. Апачи опустил руку, в которой держал самородки.
– Я хотел ее. Так же, как и ты. И Чанос, – произнес Макадо без тени раскаяния в голосе. – Ты не можешь меня осуждать, Белый Призрак.
Когда-то Девлин действительно боялся, что любой человек может отнять у него Мориа. Но это время прошло. Мориа более чем убедила его, что ее любовь к нему не менее глубока и страстна, чем его любовь к ней.
В эту минуту Белому Призраку было даже немного жаль Макадо. Вряд ли тому встретится другая Мориа, и вряд ли индеец сумеет преодолеть свои чувства к ней. Ему предстоит очень долгая борьба с воспоминаниями, прежде чем время сотрет эти воспоминания из его памяти.
– Я нисколько тебя не осуждаю, – спокойно ответил Девлин.
Кивком он указал на золото, зажатое в руке апачи.
– Ты можешь оставить это в качестве свадебного подарка, чтобы Мориа не забыла свои приключения в долине Орла, где побывало очень мало белых людей. В обмен на это я пришлю индейцам одежду, пищу и еще кое-какие полезные вещи.
Девлин перевел взгляд на свою освещенную лунным светом красавицу жену и улыбнулся:
– Я не могу отдать тебе того, что ты желаешь больше всего, Макадо; но я могу подарить то, что твоим людям необходимо, чтобы пережить надвигающуюся зиму.
– Жаль, что мы помирились, Белый Призрак, – буркнул Макадо, пытаясь перевести все в шутку; но его глаза оставались холодными. Повернувшись к Мориа, индеец взял пальцами ее золотистую прядь.
– Приезжай со своим мужем в горы, Золотые Волосы. – Он осторожно приложился губами к губам Мориа, словно пытаясь доказать, что и на самом деле способен не быть грубым. – Если я не могу завоевать твое сердце, я хотел бы по крайней мере видеть тебя время от времени.
Кивнув, Мориа мягко улыбнулась апачи, столь разительно изменившемуся со времени их первой встречи. Теперь он выглядел намного мягче и дружелюбнее. Зато Девлин остался таким же, каким был, и это радовало Мориа – она хотела прожить с ним спокойную, лишенную досадных неожиданностей жизнь, хотела знать, что он всегда будет рядом, когда потребуется его поддержка.