Дикий мир. Колонисты

Чуть больше двух лет назад у Романа был день рождения. Ему тогда исполнилось девятнадцать. С друзьями на старой шестерке, которая досталась Роме от деда, компания поехала отмечать это дело в соседний райцентр. Зарядка аккумулятора по пути пропала, но не возвращаться же. Не доехали совсем немного – мчавшийся с погасшими фарами автомобиль сбил подгулявшего мужика, возвращавшегося домой из соседней деревни. Мужик был под градусом и шел посередине дороги.

Повезло,

что он выжил. Не повезло Роману в том, что сбитый мужик оказался свояком начальнику местного ГАИ, поэтому условным сроком отделаться не получилось. И алкоголь у парня в крови был, так что сел он почти по максимуму.

Первые несколько дней в заключении были очень тяжелыми. Роме казалось, будто вечность прошла, а всего второй день идет. Или третий. Потом стало совсем невыносимо. Время будто остановилось, и каждый день тянулся непередаваемо долго. В первый месяц он постоянно зарекался вести отсчет времени и тут же начинал считать каждый час.

Отбывать наказание ему предстояло чуть меньше трех лет, за вычетом времени, проведенного за решеткой в ходе следствия. На второй день после приговора Рома подсчитал, что сидеть осталось девятьсот двадцать один день. Сколько это часов, вычислить так и не получилось. Калькулятора не было, а при попытке умножения в столбик все время получались разные цифры.

Но человек ко всему привыкает. После нескольких месяцев он уже не каждые пару минут задумывался над тем, сколько ему осталось здесь находиться. Только справился с этим, как появилась еще одна проблема. В самом начале срока засыпалось легко, с мыслями, что часы во сне пролетят незаметно, но с каждым днем по вечерам становилось все тяжелее. Изнутри глодало осознание, как время утекает будто песок. «Юные годы чудесны!» – висел плакат на фасаде его школы. Раньше он на эту надпись внимания не обращал совершенно, а здесь после отбоя эта фраза постоянно всплывала в мыслях. Три года. «Юные годы чудесны!» Были. Целых три года его юности можно вычеркнуть из жизни. Все, юность кончилась.

Шел семьсот семнадцатый день, когда Рому прямо с обеда отвели в здание администрации. Подписывая документы, парень не мог поверить, что его заключение кончилось, – амнистия для него грянула совершенно неожиданно. Последнюю ночь в колонии Рома так и не заснул, с его губ не сходила счастливая улыбка. Он вспоминал, как брякнул «На волю!», когда ручка вертухая зависла над графой «следует к месту жительства». Хорошо, тот прямо так не записал, потом в жилконторе восстанавливать прописку было бы очень сложно.

«Свобода!» – выдохнул Роман, с самого раннего утра оказавшись за воротами, и, поправив мешок за спиной, глубоко вздохнул, наслаждаясь вкусным воздухом воли.

Позади него были ворота тюрьмы, чуть левее крашенные в серый цвет ворота военной части с красными звездами. Сквозь редкий ельник справа виднелись серые трехэтажные дома, в которых жили семьи военнослужащих и работники исправительного учреждения. Рома подошел к остановке на автобусном кольце и глянул на расписание. В ближайший час автобуса не предвиделось. Ну и ладно, можно прогуляться.

Парень летящей походкой зашагал по лесной дороге. До Великополья тут километров двадцать, и, даже если никто не подкинет, к девяти утра он в любом случае будет там.

Как только Рома вышел на основную дорогу, сразу же увидел людей. Левее перекрестка на обочине стояла небесно-голубая «газель» с желтой полосой по борту. «ВысоцкТрансГаз» – гласила надпись черными буквами по борту машины, а рядом логотип, по типу газовой вышки. У «газели» был поднят капот, и два человека в серой униформе со светоотражающими полосками туда сосредоточенно вглядывались, тихо переговариваясь.

– Ладно, давай толкнем, – громко сказал один из них, постарше, и с громким стуком закрыл капот машины. – Э, вылазьте! – побарабанил он ладонью по стеклу.

Из боковой двери «газели» на воздух с матерками вышли еще два мужика, с заспанными лицами и тоже в униформе.

– Стартер не крутит, давайте толкнем, – сказал им пожилой, собираясь за руль садиться.

Развернувшись, он увидел Рому и даже вздрогнул от неожиданности.

– Ох ты! Парень, ну напугал! Фу, – взялся пожилой за сердце. – И тихо как подошел-то. От хозяина? – переведя дух, спросил он, показывая в сторону колонии.

Рома просто кивнул в ответ.

– Помоги толкнуть, а? – Очередной кивок в ответ, пожилой запрыгнул на водительское место.

Роман подошел в машине и вместе с тремя пассажирами уперся ладонями в задние двери. Грязные – чуть поменяв положение руки, он увидел след от ладони. Стало тесновато, все толкались боками, зато машина легко выкатилась на дорогу, набирая скорость. «Газель» чуть дернулась, когда водитель включил передачу, и тут же ровно затарахтела глушителем. «Или пробит, или уже старый, прогоревший», – подумал Роман. Машина остановилась на обочине, а пожилой высунулся из приоткрытого бокового стекла, глядя на парня.

– Спасибо, земеля! Подкинуть тебя? Мы в Великополье едем.

– Да, давайте, – благодарно кивнул Рома.

В машине с расспросами к нему никто не приставал, пассажиры потрепались немного о Людке какой-то и затихли. Роман сел на сиденье у окна, всматриваясь в придорожный пейзаж. Но, кроме обочины и кустов, видно ничего не было, и через минут десять он уже задремал.

Проснулся Рома от того, что голову, свесившуюся на грудь, мотало и пару раз чувствительно стукнуло об стекло. Открыв глаза, парень сначала не понял, где находится. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы вспомнить, как он оказался в машине. Почувствовав, что, пока спал, слюней напускал, Рома поспешно вытер лицо и, протерев глаза, уставился в окно. Газель ехала по лесной дороге, валко преодолевая пологие неровности.

– Евген, смотри, проснулся, – сказал один из пассажиров другому.

Пассажир, названный Евгеном, коротко глянул на Рому и кивнул, отвернувшись. Роману стало не по себе – голос, произнесший фразу, был совершенно лишен эмоциональной окраски. Разительно отличаясь от того голоса, которым этот пассажир совершенно недавно обсуждал Людку. Чувствуя неладное, Роман открыл рот, чтобы спросить, куда его везут.

– Дорога закрыта, в объезд едем. Мост через Сурь-Змеиную ремонтируют, – заговорил водитель, глянув на него в зеркало заднего вида.