Дикий Волк
Шрифт:
Дважды Император неожиданно менял свое местоположение. Дважды и Джим менял позицию, прибегая к услугам Адока. К его удивлению, ни один из Высокородных рядом с ним не обращал на него особенного внимания. Они, казалось, не желали замечать Дикого Волка, в честь которого был устроен вечер, и если их глаза все же останавливались на его фигуре, то только из-за необычно высокого для слуги роста Джима.
Время тянулось медленно. Прошел примерно час, и Джим начал сомневаться в своей прежней непоколебимой уверенности, когда внезапно он увидел то, что ожидал.
Император был повернут к нему в пол-оборота,
Джим торопливо сделал два шага в сторону, чтобы увидеть его лицо. Оран смотрел мимо других Высокородных, с которыми он только что разговаривал. Взгляд его был четким и ясным, но застывшим; застывшей была и улыбка; и так же, как тогда, в ложе на арене, из уголка рта стекала струйка слюны.
Никто вокруг Императора, казалось, ничего не замечал. Но Джим не стал терять времени, разглядывая реакцию окружающих Высокородных. Вместо этого он повернулся, оглядывая слуг. Ему стоило только повернуть голову, и он увидел то, что искал: слугу с подносом, на котором лежало что-то, напоминающее маленькие пирожки.
Человек этот не двигался. Он стоял совершенно спокойно, в той же застывшей позе, что и Император.
Джим торопливо повернулся, и увидел еще трех таких слуг, застывших в недвижимости, как статуи. К этому моменту даже Высокородные, похоже, почувствовали, что не все в порядке. Но Джим не стал дожидаться, к какому мнению они придут. В ту же секунду он перебросил себя в сумеречное место, позади слуги с подносами – туда, где он прежде побывал с Адоком.
Человек с подносом стоял, вглядываясь в окружающее. Джим согнулся почти вдвое и приблизился к слуге с подносами. Он тут же схватил этого человека сзади обеими руками. Одну руку он положил тому на шею, у самой головы, второй он схватил за подмышку, упираясь большим пальцем в ключицу.
– Сделаешь хоть один жест, – тихо прошептал Джим, – и я сломаю тебе шею.
Человек напрягся, но не издал ни звука и не тронулся с места.
– А сейчас, – прошептал Джим, – делай то, что я тебе прикажу…
Он остановился, оглянувшись назад, и увидел в тени позади себя мускулистую фигуру Адока и возвышающегося рядом с ним Высокородного, который должен был быть Вотаном.
Джим вновь повернулся к слуге.
– Положи два первых пальца левой руки на бицепс правой, – прошептал ему Джим.
Человек не шелохнулся. Все еще согнутый в три погибели, прячась за спиной слуги с подносами, Джим начал давить тому на шею большим пальцем.
Человек сопротивлялся довольно долго. Затем резким, как у робота движением, он поднял левую руку и положил два пальца на бицепс правой руки.
Внезапно, ближайший к ним слуга начал двигаться, как будто ничего не произошло, а следом за ним ожили все остальные слуги и сам Император. Следом за Ораном шли заинтригованные и ничего не понимающие Высокородные. Джим быстро заткнул ладонью рот человека, которого держал и, чуть приподняв его в воздухе, оттащил в тень.
Вотан и Адок подошли к нему, разглядывая плененного.
– А сейчас, – хмуро сказал Вотан, – я…
Но в этот момент слуга издал какой-то странный тонкий звук и тяжело обмяк в руках Джима.
– Да, – сказал Вотан, пока Джим укладывал труп
Он поднял свой взгляд от мертвого тела на Джима. Мозг Высокородного уже понял многое из того, для чего Джим привел его сюда. Но, тем не менее, из глаз Вотана еще не исчез весь холод.
– Тебе известно, что кроется за всем этим? – строго спросил он Джима.
Джим покачал головой.
– Но ты, совершенно очевидно, ожидал, что это произойдет, – заметил Вотан. – Ты был так в этом уверен, что даже послал своего Старкиена, чтобы тот привел меня сюда. Почему меня?
– Потому что я решил, что ты единственный из всех Высокородных, кто понимает, что с умом Императора не совсем то, что должно быть… или, возможно, – сказал Джим, вспомнив свой разговор с Ораном, – ум его немногим больше того, каким он должен быть.
Казалось, в горле Вотана что-то щелкнуло. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем он заговорил, но на другую тему.
– Как ты узнал об этом… этом… то, что замыслили слуги? – спросил Вотан.
– Не то чтобы узнал, и даже, в общем, я не мог быть абсолютно уверен, что это произойдет, – сказал Джим. – Но я выучил Немой Язык слуг под землей и понял, что они что-то затевают. Тогда я подумал о вечере и об… уме Императора, и я понял, что если что-либо произойдет, то только здесь. Поэтому, как только я прибыл сюда, я послал Адока искать то, что подтвердило бы мои подозрения, а когда он нашел это, я вел себя так, как ты уже видел.
При упоминании об «уме Императора» Вотан опять весь напрягся, но к концу речи Джима расслабился и кивнул ему.
– Ты проделал хорошую работу, Дикий Волк, – сказал он, и слова эти были достаточно приветливы, несмотря на то, что тон был недовольный. – С этого момента всем остальным займусь я. Но нам будет лучше убрать тебя ненадолго с Тронного Мира, поручились ли за твое усыновление или нет.
Вотан выпрямился и стоял секунду, о чем-то размышляя.
– Я думаю, Император повысит тебя в чине, – наконец произнес он. – Раз уж он сам подписал твое поручительство, и ты лично сможешь стать Высокородным, он повышает тебя до командира полка из десяти частей и посылает тебя на усмирение восстания одного из колониальных миров.
Он отвернулся от Джима, Адока и мертвого слуги, как бы намереваясь исчезнуть. Затем, он словно переменил решение и вновь повернулся, взглянув на Джима,
– Как твое имя? – резко спросил он.
– Джим, – ответил Джим.
– Джим… Ну, что ж, ты хорошо поработал, Джим, – хмуро сказал Вотан, – Император оценит это. И я тоже.
После этих слов он исчез.
4
Планета Атийя, на которую послали Джима с десятью частями Старкиенов, Адоком и Гарном II – действительным командиром полка, который сейчас являлся адъютантом Джима – была одним из многих миров, населенных маленькими коричневокожими людьми с длинными прямыми волосами, свисающими назад. Губернатор, волосатый коротышка, не говорил о восстании ни слова и настаивал, чтобы были проведены все церемонии приветствия, прежде чем он начнет отвечать на вопросы.