Дикки-Король

Малле-Жорис Франсуаза

Алекс бросил на Роже Жаннекена многозначительный взгляд: «Что я вам говорил?»

— Именно поэтому я подумал… — начал он.

— Нет! — воскликнул доктор с мольбой и угрозой в голосе.

— Остается только потрясти дома престарелых, — заметил Дейв с иронией. — Сегодня в левых рядах собрался настоящий цвет общества! Одни столетние. А вот новый текст для рекламы: «Дикки Руа, певец, помогающий жить старикам…»

— Ты сам скоро попадешь в дом престарелых, если будешь играть так, как сегодня, — сказал Патрик.

С некоторых пор он присваивал себе права руководителя ансамбля. Никто, за исключением Дейва, не протестовал

против этого. Традиционное соперничество между гитаристом и ударником. Остальные не вмешивались. Второй гитарист Боб был смиреннейшим человеком, который думал только о том, как бы хорошенько поесть и расплатиться с кредитом. Он трогательно пытался отвести бурю.

— Я хорошо знаю, что за полночь нельзя требовать чуда, — нескладно начал он, — но докатиться до того, чтобы подавать мясо бизона…

— Оно действительно жестковато, — сказал, приходя на помощь, Рене.

Алекс заорал:

— Ну, кончили ваш светский разговор?

Все замолчали. Успокоившись так же быстро, как взорвался, Алекс продолжал:

— Поэтому-то у меня и родилась идея. — И он вызывающе взглянул на доктора. — Хор отца Поля.

— В первом отделении? — спросил Патрик.

— Да нет же! В качестве… скажем, статистов. В зале. В светской одежде. По разным углам.

— И они согласятся? — спросил Патрик, приглаживая ладонью свои рыжие кудри. — Ведь они, кажется, хотели записать пластинку, разве нет?

— Мы поймаем их на приманку, — с хитрым видом сказал Алекс.

Доктор встал, бросил на стол салфетку и вышел.

— Что с ним такое?

— Доктор!

— Роро, старик!

Дейв расхохотался.

— Он уже однажды уходил вот так, когда появилась та сумасшедшая, помните? В Антибе! Он не любит чокнутых, вот что! К счастью, он не психиатр!

Идею пригласить «Детей счастья» музыканты восприняли скорее с иронией. Алекс предусмотрительно умолчал о том, что собирается им платить. Патрик сразу же воспользовался бы этим, чтобы потребовать прибавки.

— Среди них, кажется, сеть великолепные девочки! — добавил Патрик. И, рисуясь, тряхнул своими кудрями.

— Все они с приветом! — заметил Жюльен.

— А потаскушки, с которыми ты путаешься во время турне, не с приветом? — спросил Дейв.

Вино было плохое. Однако выпили много. От волнения.

— Я, например, не против, — скалил Патрик. — У нас впереди еще шесть недель, и крупные города, стадионы, арены… А неистовый восторг молодых, да еще таких здоровенных парней, вопли натренированных девиц будут разжигать публику, произведут впечатление… Я посмотрел на них во время прослушивания в Ниме, они чертовски дисциплинированны, эти поклонники Кришны…

— Они не имеют ничего общего с Кришной, дубина, это экологическая секта, проповедующая возврат к природе и еще что-то.

— Блеск! Возврат к природе! Девушки в первозданном виде!

— Я считаю, — продолжал Патрик, — что пятнадцати человек мало. Для того, чего мы хотим. Надо бы вдвое больше…

— Это реально… — вздохнул Алекс. — У толстяка пастыря полно народу. Он может подослать еще и тех, кто не поет, но для того, что мы намерены сделать… (Только где достать денег? Совершенно необходимо добиться скидки у отца Поля.)

— А что им тогда предложишь за услуги, коли они не поют?

— У отца Поля настоящий бизнес по производству готового платья. Дикки может помочь с рекламой. Наденет тряпки, которые ткут в замке… Придумаем что-нибудь.

— Надо

же, этот кюре, оказывается, еще и делец, — простодушно удивился Жанно. — Мне он казался лишь добродушным туповатым толстяком.

— А Ватикан? Разве там не занимаются бизнесом? — заметил Жюльен, не любивший церковников.

— Нет, нет, — убежденно возразил Алекс. — Он, может быть, и жуликоват, этот отец Поль. Но вовсе не глуп… Нет.

В этом сезоне отец Поль уже закончил лекционную и проповедническую деятельность. Не без удовольствия возвращался он в замок Сен-Нон, где разместился со всеми удобствами, получив аренду на девять лет. Как правило, он планировал свои поездки таким образом, чтобы по пути проинспектировать торговые лавки под названием «Флора», куда он сплавлял ткани, мед и другие натуральные продукты, которые вырабатывали его ученики. Он возвращался, довольный, расположившись с двумя десятками «Детей счастья» в автобусе с кондиционером — один из предметов роскоши в его хозяйстве.

Последователи отца Поля жили в крайней бедности, хотя и не исключающей некоторого комфорта. Иначе говоря, поочередно испытывали то одно, то другое. Словом, жили то в замке, то, проповедуя истинное учение, на улице, а время от времени выполняли подсобные работы в какой-нибудь из лавочек «Флоры». Это был очень удачный метод воспитания и с духовной, и с материальной точки зрения. Ученики, сопровождавшие его на лекции, своим пением создавали вначале атмосферу, а в конце «являли собой живое свидетельство», и делали это очень убедительно. Простые и откровенные, они пришли к учению самыми разными путями, и каждый из присутствующих видел хотя бы в одном из них себе подобного. Молодые, старые, интеллигенты, рабочие, пенсионеры, богачи (к счастью, нашлись и такие), взыскующие мира… Все трудоспособные ткали, обрабатывали огромный огород, арендованный у графа де Сен-Нона, сортировали выращенные овощи, но только самые молодые и симпатичные продавали их в лавках: у них торговля шла успешнее. И конечно же, все занимались медитацией, с наслаждением читали простые и преисполненные смысла тексты, но в спячку не погружались. Система четко дозированных и всегда неожиданных бесед с отцом Полем, продуманное чередование пиршеств с периодами воздержания, «сеансы» духовного раскрепощения, когда музыка, алкоголь, легкие наркотики, даже любовь после строгого запрета вдруг разрешались, — все это способствовало «пробуждению духа». И все же, когда отец Поль вернулся из несколько затянувшейся лекционной поездки, ему показалось, что он попал в замок Спящей красавицы. Нововведения не устояли под натиском рутины, за несколько недель «осевшие в замке» ученики вновь обрели прежние привычки… Плохо. Придется все это встряхнуть.

— Скуку породило однообразно, Роза! — сказал он своей первой помощнице, двадцатилетней девушке, дочери известного хирурга, чье «обращение» ему особенно льстило. — Надо было расшевелить их немного, нарушить график, в один день довести до изнеможения, на другой — освободить после трех часов работы… О! Тебе еще многому надо учиться!

— Но ведь приходится обеспечивать поставки, отец! — ответила немного раздосадованная Роза.

Никто в Сен-Ноне не понимает, почему отец выбрал именно ее. По мнению большинства, у нее нет никакого особого «дара». А может быть, именно в этом и дело? В группе духовного поиска «Дети счастья» немало таких загадок.