Дикое правосудие
Шрифт:
– Все нормально? – прошептал Голудин ей на ухо.
– Да, – резко ответила она.
– Я только подумал...
– Тише!
– Да, конечно.
– Ты уверен, что это то самое место? – Марфа бесшумно закрыла за собой дверь и прислонилась к ней. Пистолет в руке Голудина придавал уверенности, но все же...
– Это наименее используемый склад. Смотрите – полотенца, бинты, туалетная бумага. Неприкосновенные запасы, – он с сомнением посмотрел на нее. – В общем, самое подходящее укрытие, верно?
– Тогда давай начинать. Ты бери ту сторону, я эту. Пошли!
Марфа двинулась вдоль полок по левую руку от нее, осматривая то, что на них лежало. Невдалеке слышались шаги Голудина, такие же тихие, как и ее собственные, и неестественно ровный звук его дыхания. Туалетная бумага, санитарные полотенца, тампоны, бинты, постельное белье... Обыск почти немедленно показался ей пустой тратой времени. Какие там наркотики – обычная мелочевка! Дезодорант, жидкое мыло, снова туалетная бумага... Она нетерпеливо развернулась, чуть не потеряв шлепанец, и начала осматривать следующий ряд стеллажей.
– Что-нибудь нашел? – хриплым шепотом спросила она.
– Пока ничего, – его разочарование было таким же нескрываемым, как и ее собственное, смешанное с растущим замешательством.
Марфа закончила осмотр второго ряда, приглядываясь уже не так внимательно, как сначала. Она начинала нервничать. Ощущение времени многократно обострилось, секунды тикали значительно быстрее, чем ее сердце. Ничего, ничего...
– Голудин! – сердито позвала она. («Пустая трата времени!») Казалось, полки смыкаются над ней, порождая клаустрофобию. – Хватит валять... – пытаясь найти выход своему раздражению, она случайно взглянула вверх. Плафоны маленьких ламп, вделанных в потолок, напоминали глазки инфракрасных камер. А может быть, это и есть камеры? Она даже не проверила.
Голудин появился в конце прохода между двойными рядами стеллажей.
– С вами все нормально? – спросил он.
Должно быть, она выглядела нелепо, стоя там, словно путник в пустыне, потрясенный внезапным дождем, подставивший лицо под капли влаги. Она продолжала смотреть на лампы и верхние полки. Потом подняла руку и указала наверх.
– Там, – у нее перехватило дыхание.
– Что?
– Верхние полки. На складе очень редко смотрят вверх. К тому же туда труднее дотянуться.
– Ну и что?
Она схватила его за руку и встряхнула.
– На этих проклятых полках полно коробок. Заберись туда и посмотри.
Он энергично кивнул и протянул ей пистолет, потом попробовал полку на прочность. В воздух поднялось облачко пыли, медленно оседавшей вниз.
– Достаточно устойчивая, – пробормотал он и полез вверх. Его ноги остановились на уровне ее лица. Он приподнялся над верхними коробками, словно человек, осторожно выглядывающий из-за парапета.
– Ну, что там?
– Куча коробок – и на всех написано «Медикаменты». Вот и все.
– Из какой страны? Там должно стоять фабричное клеймо.
– На этом написано «США» и на соседнем тоже. Похоже, большей частью из Америки.
– Ну и...
– Что? – с досадой отозвался он, не понимая, чего от него хотят.
– Кто их изготовил?
– Тут ничего не сказано.
– Должен же стоять какой-то штамп!
– Ничего тут нет! Хотите забраться и посмотреть? Обычные картонные коробки, кроме штампа «USA» еще надпись: «Медикаменты общего профиля». Подождите-ка... – он крякнул, перегнувшись над верхней полкой, и Марфа услышала шорох коробки, передвигаемой по пыльному металлу. – На этой написано: «Фонд Грейнджера, Феникс, штат Аризона». Это то, что мы ищем, верно?
– Воронцов говорит, что товар поступает из Тегерана, а не из Феникса. Давай спускайся. Пустая трата времени...
– Короче, я собираюсь открыть эту коробку, – перебил он. – Никто не узнает.
Она услышала его сопение, затем треск отдираемой клейкой ленты, запечатывавшей коробку.
– Пошли, у нас нет времени!
– Кончай, Марфа! Я только и делаю, что извиняюсь, с тех пор как тебя привезли сюда. Но ты мне не начальник, так что отвали!
Ее рассмешила его неожиданная вспышка ребяческой обидчивости.
– Только поторопись, – возбужденно прошептала она.
– На этих коробках не будет написано: «Героин, подарок из Ирана», – его дыхание стало прерывистым, хруст рвущегося картона резал слух. – А, чтоб тебя! – проворчал он. Коробка продолжала сопротивляться его усилиям, с шорохом отодвигаясь от него по верхней полке. – Ага, вот оно!
Молчание.
– Ну! – прошипела она, взбешенная длительной паузой.
– Лови! – отозвался он, бросив ей сверток. Коричневая бумага, перевязанная бечевкой, такого же безыскусного вида, как те новогодние подарки, которые она получала в детстве. Обычно то были вязаные носки, шарф или дешевая кукла.
– А ты... – она прочистила горло. – Ты сможешь определить героин на вкус?
В свертке обнаружился целлофановый пакет, плотно набитый белым порошком, который вполне мог оказаться содой или тальком.
– Да, – выдохнул Голудин, спрыгнув на пол рядом с ней. Марфа наблюдала за ним, как девочка в предвкушении подарка. Он открыл перочинный нож, срезал уголок пакета, окунул палец в порошок, поднес к языку, попробовал и сплюнул.
– Да! – восторженно прошептал он. Кровь прихлынула к ее щекам. Голудин расплылся в широчайшей улыбке. – Да!
– Как насчет остального? Там есть еще?
– Если мы получим ордер на обыск, то сможем обыскать весь склад сверху донизу. Пошли!
Марфа прижимала целлофановый пакет к груди, словно давно желанного ребенка.
– Скорее!
Внезапно Голудин остановился и взял ее за руку. Потом она тоже услышала шаги, приближавшиеся по коридору.
* * *
Лок не мог этого предвидеть. Он не ожидал, что все закончится так: пистолетом, угрозами и капитуляцией Кауфмана под его свирепым взглядом. Не мог он предвидеть и своей реакции в тот момент, когда пистолет выскользнул из кармана его плаща. Это было похоже на спасительный прикуп в карточной игре по самым высоким ставкам и мгновенно изменило атмосферу в квартире и тон их разговора.