Димкины рассказы
Шрифт:
— Какой у вас шикарный кот! — говорили соседи. — А почему вы его во двор не выпускаете?
Мы всем объясняли, что это не кот, а крольчиха. Что мы взяли бы Дусю погулять, но она очень сердитая. Крупные красные глаза крольчихи становились еще краснее, если ее только пытались погладить. Поднять же за уши Дусю, как, мы слышали, делают с кроликами, не решались. А вдруг они оторвутся? Такая была тяжелая наша крольчиха-великанша.
Лето кончилось. На балконе стало холодно. Мы накрыли ящик-клетку старым ватным одеялом.
Кто-то из знакомых сказал: «Ну и скотинка у вас! Больше трех килограммов, верно, будет? Вот к празднику и крольчатина!»
Но мы так с Дусей поступить не могли.
Однажды к нам в гости пришел дядя Павел.
— Прекрасная порода! — сказал дядя Павел. — Белый великан. У меня таких кроликов нет.
— Если нет, берите! — сказали мы хором.
— Как? Так прямо и брать?
— Конечно! — обрадовались мы. — А где Дуся жить будет?
— В сарае. У меня специально сделаны утепленные клетки. Да с таким мехом разве замерзнешь? — дядя Павел хотел потрепать Дусю за пышный загривок. Крольчиха зафыркала. — Сердитая, однако.
— Она хорошая! — испугались мы за крольчиху. Вдруг гость передумает и не возьмет?
Ранней весной дядя Павел подарил нам маленького беленького крольчонка — Дусиного сына. Крольчонок прыгал по квартире, грыз в уголке морковку и дружил с черепашкой, которая все еще никак не перерастает кофейного блюдца.
КОТ ВАСЯ
В доме, с тремя окошками на улицу, жила кошка Мурка. У Мурки были котята. Мурка лежала в корзине на теплой подстилке и, мурлыкая, вылизывала свою троицу. Один котенок рыжий, как сама Мурка, другой черный, с белой манишкой и белыми усами, третий — пятнистый.
В доме еще жил облезлый кот Василий. Кот был настолько стар, что давно не ловил мышей. Кот Вася предпочитал теплую лежанку. Когда печку топили и она делалась горячей, кот Вася перебирался на окно — прохладиться.
В тот момент, когда Вася лежал на подоконнике и следил за бойкими воробьями, около дома появились два шустрика-растрепая лет семи-восьми. Ногами они швыряли что-то небольшое и мягкое. Это был котенок.
Котенок отлетел к забору и лежал не шевелясь. И тут произошло странное с котом Василием. Кот вдруг резко поднялся, чего с ним давно не было, и стремительно вылетел через форточку на улицу. Промчавшись через полисадник, нырнув между дощечками в заборе, кот Вася подлетел к лежавшему котенку, схватил его зубами и унес в дом. От изумления шустрики-растрепаи замерли с открытыми ртами.
— Съест! — опомнившись, крикнул один из растрепаев. — Видишь, какой тощий и облезлый?!
— Факт съест! — добавил другой. — Кот думает, что это — мышь.
Вася же, не торопясь, вернулся в дом. Он осторожно положил измученного котенка на половичок и принялся его вылизывать.
Котенок был маленьким и потому еще слепым: черный комочек с прижатыми крошечными ушками, с хвостиком-закорючкой и коротенькими, но настоящими кошачьими усами.
Закончив туалет, кот Вася взял котенка в зубы и отнес к Мурке. Мурка, продолжая мурлыкать, обнюхала подкидыша, лизнула языком в слепые глаза, лапой подтолкнула к животу, тем самым давая понять, что малышу давно пора завтракать.
На теплой мягкой подстилке, в широкой плетеной корзине, лежало семейство: кошка Мурка и четыре пушистых усатых комочка.
Кот Вася, растянувшись на лежанке, тихонько мурлыкал. Кот был явно доволен собой, теплой печкой и, наверно, думал: «Как хорошо, что котенок еще слепой, противно видеть злых мальчишек».
КАПУСТНИК
— Что тут написано? — спросил дед Илья, останавливаясь перед доской объявлений, на которой кнопками прикреплена голубая афиша.
— В клубе будет какой-то капустник. Вишь, пропечатано! — ответила бабка Афросинья, потуже подтягивая уголки головного платка.
— Какой еще капустник? — не понял дед Илья.
— Ясно какой. Раз написано — капустный, значит — капустный! Из капусты. Может, тушеная. А может быть, квашеная, с маслицем. Какая же нынче еще? Не из свежей же? Весна на дворе. Небось бочки две приволокли!
— Непонятно, — продолжал дед Илья. — Если капустник, то с чем? Может, со свининой?
— С чем, с чем! Известно, с чем. Уж не собираешься ли, старый?
— А что? Раз приглашают, можно и статью тряхнуть.
— Тряхни, тряхни, да не рассыпься!
— А капусту-то где брали? — отойдя от деда, спросила бабка Афросинья пробегавшего мимо Димку.
— Какую еще капусту?
— Да вон, что на афишке!
— Известно, где! В библиотеке.
— В библиотеке? — вздохнула удивленная бабка. — Чего только не завезут туда, куда не надо.
ПОСТЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ
Димка заболел. Врач прописал постельный режим. И все из-за футбола. Димке пришлось много играть и за нападающего, и за защитника, даже на воротах стоять! А что было делать? То у Сережки ангина, то у Вовки флюс. А вратаря Игоря мама все время уводила с футбольного поля. У него скоро экзамены в музыкальной школе.
Димка лежал в постели и скучал.
— Внучек, не проголодался? — спросила бабушка.
— Не-а. А что у тебя там варится?
— Суп. Есть каша, манная.
— Давай кашу, — оживился Димка. — Ты только в нее, пожалуйста, положи изюма.
— Изюма? — удивилась бабушка. — Хорошо, сейчас положу, раз хочется.
Димка сидел на кровати и размазывал кашу по тарелке. Он что-то шептал, временами вскрикивал.
— Гол! Один. Еще гол!
— Кто гол? — удивленно спросила бабушка, входя в комнату. — Ты чего кричишь? — бабушка приложила к Димкиному лбу теплую ладонь. — Температуры вроде нет. А кашу почему не ешь?