Дип. Месть «Красной вдовы». В аду все спокойно
Шрифт:
Странно, но, казалось, этот рассказ потряс Равеля больше, чем всех остальных. Чувствуя, что он оказался в глупом положении, Равель попытался объяснить:
— Вы хотите знать, думал ли я о западне? Возможно. Я ничего не знал о шкатулке, но рассказ об отрубленных головах меня потряс. Если бы вы когда-нибудь видели гильотинированных, а я их видел, вы, несомненно, избегали бы разговоров на эту тему. — Он вытер лоб платком. — Вы, англичане, можете об этом спокойно говорить, потому что у вас не существует гильотины. Ваше счастье, что у вас смертная казнь осуществляется через повешение.
— Почему? —
— Почему? Ну хотя бы потому, что за это преступление кто-то несомненно будет повешен, — ответил Равель, поворачиваясь к нему. — Я полагаю, что вы больше не верите в какие-то невероятные отравленные ловушки, не так ли? Вы их не обнаружили, как не обнаружил их когда-то и мой отец. Я не берусь утверждать, что с самого начала не существовало чего-либо подобного, но Бендер убит другим способом. Полиция утверждает, что он отравлен ядом, который используют индейцы для своих стрел. Не верите же вы, что туземцы — обитатели Южной Америки знали этот яд в эпоху Революции? Конечно нет.
— Наконец-то, — послышался за их спиной глубокий голос. — Первые разумные слова, которые мы сегодня услышали.
Терлен быстро обернулся. Он не слышал, как открылась дверь, и не знал, сколько времени Аллан уже находился в комнате.
— Первые разумные слова, скажу я вам. Большая часть вашей легенды о духах, Гийо, мне уже известна, Все это меня нисколько не испугало. — Он подошел к письменному столу. — Дело в том, друзья мои, что Гийо обожает такие рассказы. Единственный человек, которого ему удается ими пугать, — это Джудит. Он их обставляет, как какие-то сеансы. Не правда ли, Джордж? Что ты пьешь, Гийо? Портер? Ты опять открывал мой буфет?
— Все мы, по–видимому, любим устраивать такие маленькие сеансы, — ответил Гийо, — только я не стараюсь подражать спиритическим разговорам, которые вы ведете с этой куклой. Нет, я ее не трогал. Она все еще находится в буфете.
— Мы именно о ней и говорили сейчас, — сказал Г. М.
Ментлинг открыл буфет и с недоверием заглянул внутрь.
— Ваш брат сказал нам, что вы выдающийся чревовещатель.
— Признайтесь, — сказал весело Ментлинг, — что вы, полицейские, смешные люди! Или это получилось случайно, что ваши профессиональные расследования касаются и чревовещательного паяца и вы хотите им позабавиться в то время, когда этот несчастный лежит мертвым в соседней комнате? Впрочем, вот Джимми! Вы хотите увидеть его в действии?
Он вынул куклу и поставил ее перед собой.
— Недавно, — сказал Г. М., — один из моих друзей, занимающийся чревовещанием, объяснил мне, что долгое время считал невозможным посылать голос на расстояние.
— Отойдите дальше! — приказал Ментлинг. — Впечатление будет не таким сильным, если вы будете находиться слишком близко. А теперь, Джимми, слушай меня, я тебя спрашиваю… но в чем дело, — продолжал Ментлинг, нетерпеливо оборачиваясь к двери, — Шортер что вам надо?
— Извините, сэр, — сказал голос Шортера из-за двери, — но необходимо, чтобы вы немедленно пришли: полицейский инспектор лежит на полу в «Комнате вдовы». Кажется, он мертв.
Г. М. произнес какое-то ругательство и вскочил, уронив трубку. Повернувшись к двери, Терлен услышал за своей спиной громкий хохот. Ментлинг весь скорчился от смеха.
— Вот, господа, так выглядят шутки моего брата, — сказал Гийо, не двигаясь с места. — По–моему, он вам продемонстрировал неплохой практический пример.
Ментлинг продолжал громко смеяться, потом спрятал свою куклу.
— Вот теперь вы и это видели! Не смотрите на меня так, сэр Генри! Я не собирался вам показывать сегодня всего, что умеет Джимми, я хотел лишь продемонстрировать маленький образец его искусства. Я направил все ваше внимание на куклу, чтобы вы не догадались, что я играю комедию у двери, и мне удалось вас обмануть. Между тем, сэр Генри, ваш приятель прав: посылать голос на расстояние нельзя. Все это лишь комедия, иллюзия создается лишь тогда, когда исполнителю удается отвлечь внимание зрителей.
Г. М. посмотрел на него в упор, беря трубку.
— Неужели? Но как вам удается изменить голос? Это уже не комедия, не правда ли?
— Хотите, чтобы я вам объяснил? Отлично! — сказал Ментлинг с явным удовольствием. — Для этого нужен опыт, но я попробую вам объяснить. Сейчас я воспользовался приглушенным голосом, как я его называю. Вот, смотрите: я открываю рот и, пока мое горло в таком положении, говорю. Чем больше я задвигаю язык в горло, тем удаленнее кажется голос. Мышцы живота также играют тут известную роль. Все это легко, трудности начинаются тогда, когда приходится произносить слова без движения губ. Некоторые согласные в таком положении нельзя выговаривать, и их приходится заменять другими… Но что с вами? У вас такой странный вид!
— Подождите, не так быстро! — сказал Г. М. — Значит, вы утверждаете, что можно посылать приглушенный голос, не считаясь с расстоянием?
— Ну, не совсем так. На очень ограниченное расстояние. Я имел в виду расстояние, достаточное, чтобы отвлечь ваше внимание. Но голос, конечно, не бывает достаточно ясным, а затем… — Он вдруг замолчал и застыл с открытым ртом, выпучив глаза.
— Дурак! — бросил ему Гийо. — Разве ты не понимаешь, что описываешь именно то, что произошло сегодня вечером!
Ментлинг сделал шаг вперед. В ту же минуту дверь открылась и появился Местерс. Он сразу понял, что что-то произошло, обвел глазами всех присутствующих и закрыл свою записную книжку, готовый что-нибудь предпринять. Г. М. предупредил его вопрос.
— Мы только что услышали очень интересные факты, касающиеся прошлого, но о них мы будем говорить позднее. Что вы сделали? Удалось вам найти записную книжку Бендера?
— Нет, сэр, но думаю, что мы скоро узнаем, кто отвечал вместо Бендера из той комнаты. Как вы говорите, это может…
— Посмотрите, инспектор, у моего брата сейчас чуть не случился сердечный припадок, — сказал Гийо, нервно потирая руки. — Как по–вашему, этот голос мог исходить от чревовещателя?
Местерс, обычно отличавшийся хладнокровием и невозмутимостью, был, казалось, удивлен, увидев, как Аллан отпрянул назад, выкрикнув что-то нечленораздельное.
— От чревовещателя? — повторил Местерс. — Правильно, от чревовещателя. Но вы поймите, господа, что нам не дозволено…
— Инспектор пытается вам объяснить, — сказал Г. М., набивая свою трубку, — что следственные органы не уполномочены говорить о вещах, о которых они ничего не знают. Местерс очень учтивый человек, Ментлинг, и он вас еще не подозревает.