Дипломат особого назначения
Шрифт:
Придется прорываться с боем, подумал Олег. Как ни странно, без особого сожаления.
— Я! — произнес сидевший у стены долговязый брюнет.
— Я! — подхватил его приятель, перебирая пальцами веревки.
— И я! — добавил парень помоложе, привставая из-за дальнего конца стола.
— Мы все имели удовольствие испортить вам костюм, господин невежа! — заключил предводитель, явно забавляясь происходящим.
— Прекрасно, — произнес Дю Марте, выхватывая шпагу. Олег несколько растерялся от единодушия, проявленного забияками, а вот его психомаске оно, похоже, понравилось. Ах да, сообразил Олег,
Видимо, решил Олег, подобные сцены здесь — в порядке вещей. Так сказать, естественная убыль населения.
— Каков нахал, — все так же четко произнес предводитель. — Я хочу увидеть его связанным.
Как по команде трое из его шайки привстали, выволокли из-под себя табуреты и швырнули их в Олега. Дю Марте махнул было шпагой, но Олег вовремя перехватил инициативу, пригнулся, метнулся влево, оттолкнулся ногой от стены и оказался нос к носу со всей семеркой, не успевшей даже решить, хвататься им за веревки или же за ножи.
Шпага со свистом рассекла воздух, и трое из противников беззвучно осели на пол. Олег едва успел изменить направление второго удара, спася жизнь оставшимся. Чертов Дю Марте фехтовал не хуже, а, пожалуй, даже лучше, чем сам Олег.
Нимало не смутясь минутной неудачей, Дю Марте приставил шпагу к горлу предводителю и произнес:
— Возможно, не каждый из тех, кто еще жив, бросал эту бутылку, — сказал он тихим, даже печальным голосом. — Господь велит нам прощать; назовите истинного виновника, и трое из вас смогут уйти.
Лицо предводителя шайки побелело. Для человека своего образа действия он оказался странно пуглив. Его сподручные сгрудились у стены, переводя мрачные взгляды с лежащих на полу тел на своего трясущегося от страха главаря.
Олег понял, что подобного исхода драки им еще ни разу не доводилось видеть.
Предводитель уже поднял руку, чтобы указать истинного виновника — причем указать среди оставшихся в живых — а Дю Марте уже напрягся, чтобы сопроводить его жест молниеносным ударом, — как в кабаке послышался голос нового действующего лица.
— Черт побери! — закричал Денло. — Дю Марте, не вздумайте убивать этого человека!
— А остальных? — кровожадно поинтересовался Дю Марте.
— Вот уж не думал, что вы такой забияка, — уже спокойно произнес Денло, подходя поближе. На белом лице человека в зеленом появилось уж совсем унылое выражение. — Да вы хоть знаете, с кем деретесь?
— Я предложил им назвать виновника, они отказались, — пожал плечами Дю Марте. — Я же не могу позволить обидчику уйти живым?
— Даже если он — палач? — усмехнулся Денло.
— Палач? — рука Дю Марте дрогнула.
— Перед вами Габриэль Шарро, палач Геца, — церемонно произнес Денло. — И в этом качестве он пользуется определенной неприкосновенностью.
— Тот самый Шарро? — отшатнулся Дю Марте. — Казнивший Де Готло на пентаграмме?
— О, так вы слышали эту историю?
— Будь я проклят, Денло, — пробормотал Дю Марте. — Я чуть было не покрыл себя вечным позором…
— Мэтр Шарро, — обратился Денло к непосредственному виновнику всей этой гнусной истории. — Ле Кане говорил мне, что вы уже были предупреждены. Считайте это, — он указал на три тела, неподвижно лежащие на полу, — вторым предупреждением. А теперь — убирайтесь!
Шарро поднялся из-за стола, сохраняя на лице все то же кислое выражение. Его подручные, опустив головы, проследовали за своим начальником.
— Я вижу, — усмехнулся Денло, проводив их взглядом, — вы тут неплохо повеселились.
— Я предпочел бы обойтись без веселья такого рода, — ответил Дю Марте, и Олег с удивлением понял, что его психомаска, оказывается, не столь уж кровожадна. — Какого черта этот Шарро запустил в меня бутылкой?
— Насколько мне известно, — сказал Денло, поднимая упавший стол и жестом подзывая слугу, — это его любимая забава. Он приходит в приличное заведение, задирает дворян — а потом открывает лицо. Мало кто осмелится обнажить шпагу против столь презренного существа; в результате его подручные успевают напасть первыми. Ну а при судебном разбирательстве правда всегда на их стороне; в городе действует власть магистрата… — Денло махнул рукой, давая понять, что не желает более обсуждать этот вопрос. — К черту Шарро; где наша выпивка?
Действительно, где? Олег огляделся по сторонам. Слуга, стоявший с подносом у противоположной стороны зала, робко шагнул вперед.
— Ваш фазан, господин, — произнес он, подходя к Олегу.
— Вот и отлично! — воскликнул Денло, усаживаясь за свободный стол. — Сюда, и добавь еще бутылку!
Он бесцеремонно отпихнул ногой тело одного из приспешников Шарро и разлил вино по объемистым бокалам.
— Похоже, — заметил Олег, — ваша миссия завершилась успехом?
— Разумеется, — Денло пожал плечами. — Разрешение на выезд у меня в кармане. Нам следует лишь пропустить вперед полномочного посла принца.
— Посла? — Олег присвистнул.
— Разумеется, — повторил Денло. — Принц настроен весьма решительно. У меня сложилось впечатление, что он совершенно уверен в победе.
— Так же, как и в предыдущих случаях? — усмехнулся Олег и покачал головой.
— Вы правы, — кивнул Денло. — Как бы там ни было, путь в Дагсбург открыт. А потому, — он поднял бокал, — за успех наших миссий при дворе Энри Терпеливого!
— За успех, — машинально ответил Олег.
Когда через полтора часа они оставили позади северные ворота Геца, Олег чувствовал себя изрядно навеселе. Дю Марте же и вовсе лыка не вязал, без умолку рассуждая о тонкостях энейской политики. Денло внимательно слушал, и от Олега не укрылось, что его спутник пьян гораздо меньше, чем можно было ожидать.
— Чего я не пойму, — заявил Дю Марте, прерывая свой длинный рассказ о монахах-убийцах, держащих в страхе всю Гишгарию, — так это то, почему Высокая Церковь Дэчелора так спокойно смотрит на эти распри?! У нас бы ваш знакомец-принц давно уже проснулся бы на том свете!
— А кто вам сказал, что Церен только смотрит? — возразил Денло. — Между прочим, сегодня вы уже познакомились с манерами его приближенных.
— Как! — вскричал Дю Марте. — Шарро принадлежит к Церкви?!
— Он совмещает должности палача тела и врачевателя духа, — усмехнулся Денло. — Весьма прибыльное занятие — как палач, он получает четверть имущества казненного, а как тайный исповедник — фиксированную плату за каждый удачный донос.