Дипломатическая смерть
Шрифт:
— Надо ехать, — коротко сказала Лариса и посмотрела на часы.
Они показывали семнадцать двадцать пять.
— Где находится этот сад? — спросила Лариса.
— На Петровке. Пятнадцать минут езды.
— Поехали.
И Лариса с Денисом быстренько вышли из квартиры. Через двадцать минут они уже входили в сад «Эрмитаж».
Глава 7
Они шагали быстро, причем Денис едва поспевал за энергичной Ларисой. Когда они проносились мимо входа в сад, Лариса
Однако ее мысли были тогда направлены на спасение Андрея. Она явственно чувствовала, что ему угрожает опасность. Мысли, однако, работали слишком быстро, и уже спустя несколько минут, когда они с Денисом прошли сотню метров в глубь сада, она вспомнила, кому может принадлежать эта машина. Несомненно, Мурадову. И он уже здесь…
Это был его черный «Мерседес». Именно его она видела два часа назад около особняка Общества российско-испанской дружбы. У нее мелькнула мысль, что они, возможно, опоздали. И она уже почти бегом устремилась к театру «Сфера».
Денис отстал от нее, совершенно непонятно зачем, с ее точки зрения, начав глазеть по сторонам. Вдруг она заметила двух человек — живой и невредимый Андрей стоял и слушал какого-то пожилого мужчину.
Мужчина был одет в шикарный пиджак, по виду очень дорогой. Он что-то пытался доказать Андрею, делая энергичные движения руками. Ларисе даже показалось, что он заискивает перед Андреем. Тот же в свою очередь стоял, склонив голову, и тер себе лоб. Нельзя было понять, как он воспринимает то, что ему говорит его собеседник.
Лариса огляделась по сторонам и не заметила вокруг никаких подозрительных движений типа шевеления кустов, наводящихся дул и прочих атрибутов ожидаемого кровопролития. В театр тем временем заходили по-праздничному одетые люди, преимущественно парами. Лариса посмотрела на афишу, которая висела на здании театра, и увидела, что в восемнадцать часов начинается спектакль. Сейчас было без пяти шесть.
Она решительно подошла к Андрею и его собеседнику. Андрей удивленно на нее посмотрел и даже, казалось, опешил. Старик тут же замолчал и вопросительно посмотрел на молодого человека.
Андрей, спохватившись, тут же сказал:
— Это Лариса… Моя тетка из Тарасова.
Мужчина сделал удивленные глаза.
— Да, а это… — замешкался Андрей, обернувшись в его сторону.
— Рауль Морьентес. Ай эм фром Спэйн, — с акцентом по-английски произнес мужчина, выдавив из себя улыбку.
И, обратившись к Андрею, сказал, четко акцентируя каждое слово по-русски:
— Мы хотели поговорить наедине!
Лариса поняла, что наступил момент ей вступить в разговор:
— К сожалению, так сложилось, что я вынуждена быть здесь и сообщить вам неприятную новость. Кое-кто, похоже, следит за вами.
— Почему это вас так волнует? — неприязненно спросил Морьентес.
— Мне бы не хотелось, чтобы
Она была не абсолютно уверена в своих словах, но таким образом пыталась оправдать свое вмешательство в разговор.
Морьентес посмотрел на Андрея и сказал:
— Это серьезный аргумент.
В этот момент подошел Денис, который исподлобья посмотрел на брата и с легкой издевкой спросил:
— Ну, и что дальше? Какого черта ты здесь делаешь?
— Денис, хоть ты сейчас помолчи, — огрызнулся Андрей.
— Синьора, кто желает зла столь прекрасному молодому человеку? — спросил тем временем у Ларисы Морьентес.
— Вам ничего не говорит фамилия Мурадов? Он уже здесь, и его, по всей видимости, почему-то очень волнует ваша беседа…
При упоминании фамилии «Мурадов» испанец сжал губы, нахмурил брови и недовольно повел челюстью.
— Черт побери! — выругался он вдруг безо всякого акцента. — Нам нельзя встречаться с Мурадовым. Это не в наших интересах.
Морьентес быстро окинул взглядом площадку перед театром, людей, которые не спеша прогуливались по аллеям в глубине сада, потом повернулся к входу в театр, увидел группу входящих иностранцев и быстро сказал:
— Туда!
И устремился внутрь театра, что-то вопя по-испански, обескуражив билетершу. Повернувшись к Андрею, Денису и Ларисе спиной, он энергично махнул кистью, приглашая их за собой. Лариса подтолкнула братьев, и они вошли вслед за Морьентесом. Билетерша восприняла все как должное, приняв их за членов группы.
В вестибюле театра они все остановились. Спектакль уже начался, и запоздавшие к началу представления зрители деловито направлялись в глубь помещения. Лариса почувствовала себя в относительной безопасности и решила повнимательнее рассмотреть испанца.
Это был седовласый, похожий на постаревшего офицера Белой армии, губителя женских сердец, мужчина примерно шестидесяти лет. У него были элегантные усики, не вызывало сомнений, что он тщательно ухаживает за своей внешностью. Лариса обратила внимание на ногти его рук. Он явно делал маникюр, видимо, посещал салон — они были хорошо отшлифованы и пострижены. Они подчеркивали изящество его длинных пальцев. Лариса даже подумала, а не пианист ли сеньор Морьентес…
Но… Она внимательно вглядывалась в его лицо. Нет, он не был похож на испанца. Благородство его внешности было не сродни разбойничьему обаянию мачо. Его манеры были подчеркнуто изысканными и при этом решительными. Он скорее напоминал русского мелкопоместного дворянина.
Она уловила в его внешности нечто знакомое, но тут же оборвала себя — «дежа-вю» слишком уж одолевали сегодня ее психику.
Лицо испанца тем не менее очень напоминало ей… умершего двадцать лет назад Николая Анатольевича Березникова. Но продолжать свои размышления Ларисе было некогда.