Дипломаты в погонах
Шрифт:
Сегодняшним сверстникам Григория Долина подобная история может показаться не более чем курьезным и смешным случаем. Однако все это было. И признаться, не так уж давно, по существу, на памяти одного поколения.
Возможно, произошедшему и не стоило бы уделять такое внимание, если бы не одно обстоятельство — Вася Литвиненко и подобные ему не однажды еще будут встречаться на жизненном пути Долина. Встречи с такими людьми, как известно, не сулят ничего хорошего. Но судьба хранила Григория Ивановича.
Однако вернемся в Каменск-Шахтинский, в педагогический техникум, где продолжал учиться
«Никогда не забуду, — говорит Григорий Иванович, — в общежитии техникума в ту ночь никто не спал. Ждали утра, когда можно было пойти в магазин, без карточек купить хлеб и наесться досыта».
Проблемы, трудности, скромность студенческого бытия дополнялись проблемами страны. После убийства Кирова 1 декабря 1934 года началась интенсивная «охота на ведьм». Из числа учащихся техникума отчислили несколько ребят-казаков в связи с тем, что арестовали их родителей.
Преподаватели-коммунисты проходили чистку. На эти открытые партийные собрания приглашали и учащихся.
Отрадой для Григория было лето. Он уезжал в родное Маньково, к сестрам. Почти не отдыхал, работал в совхозе учетчиком тракторной бригады или бригады комбайнеров. Это давало возможность питаться, да и заработать хоть какие-то деньги на пиджачишко, рубашку, ботинки.
Зимой 1935 года, на третьем курсе, произошло незабываемое событие — Григорий Долин избран сначала на конференцию пролетарского студенчества в Ростове-на-Дону, а потом и на всесоюзную конференцию в Москве. Их было пятеро студентов с Донского края.
Почетным делегатом конференции стал писатель Михаил Александрович Шолохов. Когда все собрались к отъезду, Шолохов глянул на делегатов богатейшего хлебного края и ахнул: одежка поношенная, старая, обувь дырявая. А денег у студенческого профсоюза, разумеется, нет.
Михаил Александрович сам приодел делегатов-студентов. Пусть и небогато, но во все новое, чистое. Так Гриша познакомился с великим писателем и вместе с ним впервые приехал в Москву.
Потом, через много лет Долин напишет в одной из своих статей: «Шолоховская «Поднятая целина» — это про нас, про нашу сторонку, однако ситуация в моем родном районе в иных случаях была намного драматичнее, чем описано в книге».
Летом 1936 года Григорий окончил педагогический техникум и получил направление на работу в неполную среднюю школу села Курнаково-Липовка Тарасовского района Ростовской области. Через год его перевели в казачий хутор Чеботовка, что в том же районе.
Хутор поразил молодого учителя. Большое селение, протянувшееся с севера на юг, добротные, крепкие дома, хозяйственные постройки. Обширные усадьбы утопали в садах и дубравах. Казаки в свое время занимали землю кто как хотел, строились, ставили дома тоже по желанию. Вот и вышло, что на хуторе была ясно обозначена только главная улица, остальные усадьбы — вразброс.
Но хуторской люд обескуражил Григория — многие молчаливые, настороженные. Это потом он разобрался,
Здесь Долин преподавал русский язык и литературу. Учителей не хватало и потому ему дали сразу 6-7-е классы, а вскоре и 8-й.
«Учитель из меня был зеленый, — вспоминая о том времени, скажет Григорий Иванович, — но я старался. Много читал, заочно обучался на факультете русского языка и литературы Ростовского пединститута».
В начале 1939-го Долин окончил учительский институт, а на летней сессии сдал все экзамены за полный курс пединститута. В конце года его призвали в Красную армию. Службу начал в городе Острогожске Воронежской области красноармейцем в 149-м отдельном батальоне связи стрелковой дивизии Орловского военного округа.
Во второй половине 1939 года сельских учителей (до это они имели отсрочку) впервые призвали в армию. Большинство из них направили в военные училища. Красноармеец Долин тоже был откомандирован на учебу в Брянское военно-политическое училище.
По окончании училища в январе 1941 года младший политрук Григорий Долин в числе большой группы выпускников направлен для дальнейшего прохождения службы в Особый Прибалтийский военный округ, где получил назначение в 24-й латышский стрелковый корпус.
Что это был за корпус? Прежнюю латышскую армию преобразовали в корпус. Командирами частей и подразделений оставили латышей, но их первыми заместителями назначили русских. И так от командира корпуса до командиров взводов.
В корпусе издавалась газета. Она выходила на двух языках — латышском и русском. Соответственно работали две редакции. Вот в такую русскоязычную редакцию на должность литературного сотрудника и попал служить младший политрук Долин.
До войны оставалось пять месяцев. На базе Особого Прибалтийского округа создавалась 27-я армия. Формировал ее полковник Хлебников, бывший начальник артиллерии Чапаевской дивизии. Первым командующим армией стал генерал-майор Берзарин, будущий первый военный комендант поверженного Берлина. В эту армию вошел и латышский корпус, а газета стала армейской. Называлась она «Красный воин», однако недолго. В первые дни войны в армию приехал печально известный Лев Мехлис. Ему не понравилось название армейской газеты. И он тут же придумал новое — «Врага — на штык!».
В составе газеты 27-й армии Григорий Долин вступил в войну. Большинство латышских офицеров были враждебно настроены к советским командирам. По выходу на старую границу командование приняло решение: латыши, желающие остаться в Красной армии, могут продолжать службу, остальным — сдать оружие и по домам. Однако большинство латышских офицеров ушли с оружием…
«С лейкой и блокнотом…»
С началом боевых действий в редакцию армейской газеты поступило несколько машин — полевая типография. Начался выпуск газеты уже во фронтовых условиях. Корреспонденты разъехались по войскам. Младший политрук Долин тоже оказался в частях переднего края. Нужна была оперативная информация. И он ее добывал.