Директор
Шрифт:
Зал для заседаний совета директоров корпорации «Стрэттон» был обставлен строже, чем любое другое помещение административного здания. В центре зала стоял огромный стол из красного дерева. Он мог принять пятнадцать человек, хотя с момента продажи «Стрэттона» «Фэрфилд партнерс» состав его совета директоров и отдаленно не приближался к такому числу человек. У каждого рабочего места, оснащенного плоским компьютерным монитором, способным подниматься и опускаться в результате нажатия всего одной кнопки, стояло роскошное черное кожаное кресло «Стрэттон-Симбиоз».
Откашлявшись, Ник осмотрелся по сторонам и сразу понял, что не находится в кругу друзей.
– Давайте сначала заслушаем финансовый отчет, – проговорил он.
22
Нику показалось, что Скотт Макнелли излагает свои неутешительные итоги почти дерзко, с мрачной решимостью и вызывающим видом человека, отдающего свое неизлечимо больное тело на растерзание стервятникам.
Конечно, без выступления Макнелли можно было и обойтись. Всем членам совета директоров предварительно разослали его отчет, но заседание совета директоров было почти ритуальным действом, в результате которого составлялся итоговый протокол. Кроме того, члены совета директоров не были обязаны знакомиться с предварительно разосланными им материалами.
Тем не менее Ник не сомневался в том, что Тодд Мьюлдар тут же схватил прибывший к нему в Бостон финансовый отчет со «Стрэттона» и впился в него так, словно это была, по меньшей мере, спортивная газета. Наверняка Мьюлдар даже не дождался, когда отчет ему распечатают, и прочитал присланные ему Скоттом Макнелли файлы прямо на экране компьютера.
Ник не сомневался в этом потому, что все вопросы Мьюлдара казались подготовленными заранее. Более того, они больше походили не на вопросы, а на выпады.
– Я не верю своим ушам! – заявил Тодд Мьюлдар, обращаясь ко всем собравшимся: Дороти, Дэвису Айлерсу, Дэну Файнголду и двум лицам, приглашенным на первую часть заседания – Скотту Макнелли и юристу «Стрэттона» Стефании Ольстром. Стефания, маленькая, серьезная на вид женщина с преждевременно поседевшими волосами и никогда не улыбающимся ртом, похожим на куриную гузку, вела протокол заседания. Глядя на Стефанию, казалось, что жизнь высосала из нее все соки и поглотила все ее эмоции, кроме раздраженного беспокойства.
– Это просто какая-то катастрофа! – продолжал Мьюлдар.
– Не спорю, итоги кажутся неутешительными, – попытался вставить Ник.
– Кажутся – это мягко сказано! Мне просто рыдать хочется! – взревел Мьюлдар.
– Дело в том, что позади тяжелый квартал года! Да что там квартал! Весь этот год был очень тяжелым для нашей отрасли промышленности, – сказал Ник. – Всем известно, как отражается на продажах офисного оснащения экономический спад. При первых же его признаках никому больше и в голову не приходит тратить деньги на новую офисную мебель.
Ника очень раздражало то, с каким видом на него смотрит Тодд
– Обратите внимание на то, как мало за последний год возникло новых предприятий, как мало построили коммерческих площадей, как мало существующих предприятий расширяется. В последние два года нашей отрасли и так грозило перепроизводство, а при нынешнем падении спроса не приходится и говорить о том, чтобы повышать цены или надеяться на крупные прибыли в нашей отрасли.
– От слова «отрасль» меня просто воротит, – заявил Мьюлдар.
– От этого положение в отрасли не улучшится, – улыбнулся Ник и сложил руки на груди. При этом в нагрудном кармане у него что-то зашуршало.
– Как говорит Уиллард Осгуд, – сказал Мьюлдар, – объяснения это не оправдания. Объяснить можно все что угодно.
– Вы должны извинить мистера Коновера, – вставил Скотт Макнелли. – Дело в том, что он слышит эти цифры впервые.
– Как?! – воскликнул Мьюлдар. – Я ознакомился с финансовым отчетом компании раньше ее директора? Вас это, видно, совсем не интересует, – заявил он, повернувшись к Нику. – У вас есть дела поважнее, типа детсадовских представлений!
Ник пригвоздил Скотта Макнелли взглядом к стулу. Естественно, он впервые слышал эти цифры. Ведь финансовый директор успел показать ему только липовый отчет, которым хотел втереть очки совету директоров! Нику очень хотелось наорать на Макнелли и раскрыть перед всеми его махинации, но он не стал этого делать, не зная, к чему могут привести такие разоблачения.
Дрожащими пальцами Ник выудил из нагрудного кармана плотную желтую бумажку, на которой рукой Лауры было написано: «Я тебя люблю. Ты мой герой». У Ника на глаза навернулись слезы. Он так редко надевал этот костюм, что бумажка пролежала в кармане бог знает сколько времени. Аккуратно сложив бумажку вдвое, Ник опустил ее обратно в карман.
– Не надо так, Тодд, – сказал Дэвис Айлерс. – У нас у всех есть дети.
При этих словах незамужняя и никогда не имевшая детей Стефания Ольстром еще ниже наклонилась над ноутбуком и еще быстрее застучала по его клавишам.
«Спокойно! – уговаривал себя Ник, пока у него на ресницах сохли слезы. – Спокойно!» Зал для заседаний плыл у него перед глазами.
– Мистер Макнелли имеет в виду окончательные цифры. Естественно, я прекрасно знаком с общим положением вещей и меня радует то, что мы по-прежнему получаем прибыль, – сказал Ник Тодду Мьюлдару.
– Вы знакомы! – воскликнул Мьюлдар. – Вы знакомы с общим положением вещей! Так вот, разрешите мне сказать вам, что нам наплевать на то, что происходит в «вашей отрасли» в целом. Мы купили «Стрэттон» не потому, что ваша корпорация – среднестатистическое предприятие в вашей отрасли. Мы купили вас потому, что вы были в ней лучшими. Как вы думаете, почему мы обставляем наши офисы у себя в Бостоне вашей мебелью? Может быть, потому, что нам больше не из чего выбирать? Отнюдь! Потому что вы были лучшими!