Дисфункция реальности: Угроза
Шрифт:
Настоящая жизнь могла превзойти ее самые смелые мечты. У нее вполне мог быть чудесный муж и прекрасный ребенок.
Если Джошуа…
Вечно это «если Джошуа…»
А почему, собственно, все должно быть именно так?
Одинокая цыганская повозка стояла у высокой норфолкской сосны, на лугу, который совсем недавно был местом стоянки для более чем трех десятков подобных повозок. Кучки пепла, лежавшие посреди колец, сложенных из плоских красноватых камней, уже остыли. Трава вдоль берега маленького ручья была вытоптана в тех местах, где лошади и козы ходили на водопой, а люди набирали воду ведрами. Несколько
Повозка, представлявшая собой гибрид традиционной цыганской телеги и современных легковесных колес, судя по всему, видела лучшие времена. Ее яркая, замысловатая окраска потускнела, но дерево, из которого она была сделана, все еще оставалось в хорошем состоянии. К ее задней оси были привязаны три козы. У сосны стояли две лошади. Забрызганная грязью пегая лошадь с косматой гривой использовалась в качестве тяговой — она тащила повозку. Рядом с ней стоял ухоженный вороной жеребец. Дорогое кожаное седло было отполировано до блеска.
В повозке, нагнув голову, чтобы не задеть ее изогнутого верха, стоял Грант Кавана. Внутри было темно и пыльно. Пахло засушенными травами. Ему нравился этот запах, напоминавший годы юности. До сих пор, глядя на цыганские повозки, петлявшие по пустошам Криклейда в пору сбора летнего урожая, он чувствовал невероятный восторг.
Девушка отодвинула тяжелые занавески, отделявшие дальнюю часть повозки. Двадцатилетнюю цыганку звали Кармита. Грант с сожалением подумал, что через шесть-семь лет ее крупное, широкоплечее тело ужасно располнеет. Ее роскошные черные волосы, гармонируя с гладкой темной кожей, спадали ниже плеч. Она переоделась в свободного кроя белое платье из тонкой ткани.
— Тебе это ужасно идет, — сказал он.
— Ну спасибо вам на добром слове, сэр, — сделав реверанс, она расхохоталась.
Грант притянул ее к себе и стал целовать. Он потянулся к застежкам ее блузки. Она мягко отстранилась, целуя пальцы его рук.
— Я все сделаю сама, — сказала она кокетливо. Вкрадчиво двигаясь от одной застежки к другой, ее пальцы медленно расстегивали блузку. Он восхищенно наблюдал за этими эротическими движениями, в результате которых постепенно появлялось ее обнаженное тело. Чрезвычайно возбудившись, Грант повалил ее на кровать.
Повозка жалобно заскрипела. Раскачиваясь из стороны в сторону, громко лязгал фонарь, подвешенный на свисавшей с потолка медной цепи. Впрочем, он едва различал этот лязг — его заглушали громкие стоны Кармиты.
Вскоре он ощутил дрожь и забился в экстазе. Кармита взвизгнула. Она испытала целую серию оргазмов, которые чуть было не закончились для нее обмороком.
Он рухнул на колючее одеяло, оцарапавшее ему спину. Смешавшийся с пылью пот струился по завиткам волос на его груди.
«Да, — подумал он, — во время летнего соединения особенно остро чувствуешь, насколько прекрасна жизнь». Это было время, когда он мог доказать себе, что еще полон сил. В этом году был собран самый большой урожай Слез; на содержание поместья как всегда ушла прорва денег. В течение сезона сбора урожая он успел переспать чуть ли не с дюжиной молоденьких сборщиц Слез. Данные метеосводок говорили о том, что месяц будет дождливым, а это означало, что и второй урожай тоже будет великолепным. Смелое предложение, выдвинутое Джошуа в отношении продажи майопы, могло еще больше укрепить финансовое положение семьи и ее влияние.
Лишь сообщения
Союз представлял собой пестрое сборище реформистов и политических крикунов. Эта полуэкстремистская группа хотела, чтобы земля была «справедливо» распределена между людьми, а доходы, получаемые от экспорта Норфолкских слез, были вложены в социальное обеспечение. Они требовали полной демократии и предоставления гражданских прав всем слоям населения. «А еще бесплатного пива по пятницам», — язвительно подумал Грант. Но ведь они могли выбрать любую из планет, входящих в состав восьми сотен звездных систем Конфедерации, ту, чья социальная система вполне бы их устроила. Активисты Союза, эти ничтожные, ленивые педерасты, не ценили того факта, что при желании и наличии денег на проезд они могут беспрепятственно уехать в свой проклятый коммунистический рай. Вместо этого они вздумали освободить Норфолк, не считаясь с тем, какие ужасные потери вызовет реализация их политических устремлений, в основе которых лежит зависть.
Около десяти лет назад они попытались распространить свою крамолу и на округ Стоук. Тогда Грант помог главному констеблю округа справиться с ними. Лидеры мятежа были высланы на одну из исправительных планет Конфедерации. Некоторые из наиболее опасных бунтовщиков, те, у кого было обнаружено самодельное оружие, были переданы в руки спецотряда констеблей, прибывших из столицы — Норвича. А те жалкие мерзавцы, которые, раздав листовки, надрались до бесчувствия даровым пивом, которым их снабдил Союз, получили по пятнадцать лет усиленных работ в полярных районах.
С тех пор на Кестивене о них никто и слыхом ни слыхивал. «Некоторые, — здраво рассудил он, — так ничего о них и не узнали. А раз так, то нечего об этом и вспоминать». На Норфолке об этом и не вспоминали.
Он поцеловал Кармиту в ее роскошные волосы.
— Когда ты уедешь?
— Завтра. Почти вся моя семья уже уехала. В округе Херст есть работа по сбору фруктов. Она хорошо оплачивается.
— А потом?
— Уедем на зиму в Холбич. Там на утесах, нависших над городом, есть множество больших пещер. Кое-кто из наших найдет работу по разделке рыбы.
— Такое впечатление, что ты от этого в полном восторге. Тебе никогда не хотелось перейти к оседлому образу жизни?
Она лишь покачала головой, разметав густые волосы по плечам.
— Чтобы стать такой, как ты, прикованной к холодным камням своего дома? Нет уж, спасибо. Возможно, в этом мире не так уж много мест, которые стоит посмотреть, но все же я хотела бы увидеть их все.
— Тогда надо извлечь максимум пользы из нашей встречи.
Сев на него верхом, она сжала мозолистыми руками его обмякший член.
Кто-то вкрадчиво постучал в заднюю дверь повозки.
— Сэр? Вы здесь, сэр? — раздался снаружи голос Вильяма Элфинстоуна. Он был таким же вкрадчивым как и его стук.
Грант сердито застонал. «Нет, меня здесь нет, и именно поэтому снаружи стоит моя чертова лошадь».
— Что тебе надо?
— Извините за беспокойство, сэр, но с вами срочно хотят поговорить по телефону. Мистер Баттерворт сказал, что это важный звонок из Бостона.
Грант нахмурился. Баттерворт не послал бы к нему Элфинстоуна, если бы звонок не был действительно важным. Управляющий поместьем прекрасно знал, чем занимается хозяин в такое время, и поступил достаточно умно — сам не пошел на встречу.