Дискретная когерентность
Шрифт:
– Следующий!
Лёня открыл двери и вошел в аудиторию. Его всегда удивлял перепад температур между аудиторией с экзаменом и коридором, при этом иногда в коридоре царила духота и жара, а в аудитории приятная прохлада, иногда все было в точности наоборот. В кабинете перед преподавателями сидела Наташка и пыталась ответить на последний третий вопрос, она явно плавала в нем, и преподаватели задавали дополнительные вопросы. Лёня почувствовал, как вопросы кирпичами бьют по, и без того, мертвому материалу.
– Тяните билет, молодой человек.
– Билет номер пятнадцать.
– Хорошо, а фамилия ваша?
– Береговой, как космонавт.
– Поздравляю вас, Береговой, зачетку оставьте на столе, берите листок и можете идти готовится. На всякий случай напоминаю, что пользоваться любыми материалами запрещено, калькуляторы есть на столах, если он вам необходим.
Преподаватель сделал пометку, а Леонид пробежал глазами по вопросам, все было хорошо, три из трех, ему повезло и даже “плавающих” тем в этот раз не попалось. Он не стал заранее радоваться и взяв себя в руки быстренько отправился записывать все, что начало всплывать в голове по вопросам.
К моменту, когда наступило время ответа он уже не знал, что делать, листок был исписан убористым почерком и прочитан несколько раз. Выжимки хватало на пять минут рассказа, а значит в разговоре можно было лить воду, ходить в стороны и наговорить минут на двадцать, если понадобится. Леонид тыкал в калькулятор просто от скуки, чтобы было чем себя занять.
– Леонид, если вы готовы, то прошу, можете отвечать.
– Да, если никто не против.
В аудитории стояла тишина и Леонид отправился сдаваться. Иногда, когда экзамен совершенно чужой, это воспринимается как поход на плаху или на расстрел к стенке, сейчас это воспринималось как выход пулеметчика перед пехотой. Ну сейчас я вам покажу, как Наташку обижать – решил Леонид. Первые два вопроса он отстрелял на отлично, поток его мысли два раза прерывали, а он старался договорить смысловой сегмент, чтобы не оставлять незакрытый гештальт.
– Отлично, Леонид, мы уже поняли, что вы знаете этот материал, давайте переходите к третьему вопросу.
– Третий вопрос – статистическое описание равновесных состояний.
– Хороший вопрос, давайте только не долго, расскажите тезисно, что это кто открыл или доказал и хватит. Мы уже убедились, что физика вам близка.
Леонид и не стремился затягивать поэтому быстро рассказал про термодинамическое равновесие, про земную атмосферу и подошел к теме распределения.
– Формула была впервые получена Гауссом в одна тысяча восемьсот шестидесятом году, распределение Гаусса было использовано французским физиком Жаном Батистом Перреном при экспериментальном определения постоянной Гаусса и постоянной Авогадро.
– Стоп, стоп, стоп.
Леонид похолодел, он явно где-то ошибся, но где? Дата? Или это был не Перрен?
– Простите, я мог немного ошибиться с датой, но это точно были шестидесятые года девятнадцатого века.
– Да это по сути и не важно, вы немного в другом ошиблись…
Преподаватель смотрел на него и не мог подсказать в чем именно он ошибся, но он словно ждал, что Леонид сам поймет. Видимо ошибка была очень глупой и очевидной, но где?
– С постоянной Авогадро вы сказали все правильно.
– Это был не Жан Батист?
– Отнюдь, тут вы тоже правильно все указали.
– Тогда я не понимаю, простите.
– Больцмана.
Леонид не понимал, о чем ему сейчас говорят. При чем тут Больцман, он же астроном?
– Распределение Больцмана и соответственно постоянная тоже Больцмана. Гаусс жил примерно в то же время и да, есть распределение Гаусса, поэтому я допускаю, что вы могли просто спутать – экзамен, стресс. Господа экзаменаторы, если возражений нет, то я предлагаю засчитать ответ правильным, так как на лицо явная оговорка.
Все закивали головами, а Леонид бледный как лист бумаги смотрел и не мог поверить, как он мог так перепутать. Но ведь он явно помнил, что Больцман физик математик и астроном и его распределение касалось небесных тел, он был в этом уверен именно поэтому его распределение использовалось в преобразовании Фурье. Само собой спорить он не стал, экзамен был сдан на пять, и он просто тихонько попрощался и вышел за дверь.
– Ну как?
– Бред какой-то, скажи распределение Больцмана или Гаусса?
– Оба есть, ты про что сейчас?
– Про равновесные состояния.
– А черт его знает, но если ты про нормальное распределение, то это Гаусс.
– Спасибо, а ты не видел Мишку?
– Так он же там, – пальцем указывая на дверь сказал Сергей. – Ты чего, не заметил?
– Да, заметил, я просто подумал…
А черт его знает, что я подумал, может надеялся, что это мне показалось, что память играет какую-то глупую шутку? Леонид достал телефон и набрал два запроса по очереди, сначала про Больцмана, а затем про Гаусса. Странно, но все ресурсы были согласны с преподавателем. Спишем это на стресс, допустим я просто перенервничал и все. Или это вселенский заговор, но тогда они не могли добраться до моих друзей и уж точно не добрались бы до моих шпор.
В этот момент двери открылись и вышел тот самый Миша, красный как рак.
– Миш, ты чего?
– Меня с твоими шпорами спалили, ты там нигде свою фамилию не писал?
– Нет, че я дурак что ли, шпоры подписывать?
– В общем они там остались.
– Дело дрянь. Сам то как?
– Сказали пересдача, со следующим потоком через месяц.
– Ого, в армию не загремишь?
– Да не должен, вроде как. Прости, если тебе шпоры нужны, я попрошу вернуть, типа готовится надо и все такое.
– Не надо, забудь, не так уж важно.
Лёня понял, что раз ему попался этот вопрос, то ни у кого другого этого билета быть не могло, а следовательно, спрашивать, что было написано в шпорах бесполезно, эту шпору Мишка не читал. Но само событие было очень странным, словно ему сказали, что первым космонавтом был не Гагарин, а Титов. Вроде как близко и почти похоже на правду, но ведь он то знал, что это был Гагарин. На всякий случай надо будет проверить свои знания в википедии, мало ли, что еще окажется не так.