Дитё. Двойной удар
Шрифт:
— Молодец, можешь рассчитывать на премию. Ладно, идем в усадьбу. Нужно осмотреться и решить первоочередные задачи. Кстати, Митрофан Авдеевич, когда пошлете телеги за следующим грузом, известите меня. Думаю скататься на корабль и забрать остальные личные вещи.
— Я прикажу приготовить гнедого, боярин, — поклонился управляющий.
— Хорошо. Идем.
Мы неторопливой походкой направились к усадьбе, осматривая вырубленную территорию перед крепостной стеной. Она уже начала зарастать кустарником, но все еще была вполне просматриваемая.
— Прикажи вызвать
— Хорошо, боярин. Сколько нужно людей?
— Сотни, думаю, хватит.
— Я тогда в Алексеевке клич брошу. Заработать многие захотят. В последнее время, когда урожаи тати пожгли, у многих голод. Старост тоже вызывать? Познакомиться?
— Вызывайте.
Когда мы зашли в открытые ворота, которые уже осматривали двое воинов на предмет закрыть, Митрофан рванул в сторону. Несмотря на возраст, у него только пятки засверкали. Он, как и все крестьяне, был бос.
Через пять минут двое из местных мальчишек, что крутились у разгружаемых телег, рванули из усадьбы в разные стороны. Видимо, у Красновских крестьян действительно дела обстоят так плохо, если все засуетились, когда узнали, что можно подзаработать.
Подумав, я подошел к Ветрову, который вместе с Синицыным наблюдали, как поднимают на стену одну из пушек.
— Глеб, у меня тут мысль появилась. Мы можем набрать людей из местных деревень и сел? Только добровольцев.
— Сам видел, что тут творится. Думаю, молодые парубки сами прибегут, когда мы клич бросим.
— Хорошо, бросай. Сообщи, что смотр будет после полудня на открытой местности перед воротами. Отбирать будем сами. Нужны стрелки, пушкари, из охотников выберем будущих лазутчиков, это пусть Михайлов курирует. Ну и десяток человек в команды ушкуев.
— Сделаем, боярин.
— Я еще с Митрофаном поговорю. Пусть челядь в усадьбу наберет. А то тут десять человек всего, тем более, как я посмотрю, почти все в возрасте, их будет очень мало. Все-таки гарнизон да еще мы. Еще нужно будет послать в соседнее село караван, не в наше, закупить продовольствие и животину. В усадьбе шаром покати.
Еремеев был уже извещен, что станет комендантом крепости, поэтому с парой своих воинов обходил ее, изучая и составляя план первейших ремонтных работ. А также где и кто будет находиться в случае тревоги. Михайлов разговаривал с управляющим, узнавая фронт работ.
Волошина я решил оставить в крепости по одной причине: он будет не только руководить артиллерийскими расчетами, но и тренировать молодых пушкарей из добровольцев. Скажем так, небольшая совмещенная артиллерийско-стрелковая школа.
После отдачи всех приказов мы с довольным Митрофаном Авдеевичем, ему нравилась деловая суета вокруг, направились изучать крепость и хозяйственные постройки, оставив напоследок боярский дом.
Усадьба мне понравилась, было видно, что о ней заботились, и она не успела обветшать. Выйдя из небольшого добротного сарая,
— Состояние построек, а также казармы для воинов вполне хорошие. Видно, что вы о них заботились, — сказал я, задумчиво наблюдая, как на самодельных талях поднимали пушку на одну из стен. Это была вторая, первая уже примостилась на одной из площадок.
— Тяжело было, большую часть челяди пришлось распустить по домам. Платить было нечем, весь оброк забирал ярыга, даже на еду оставлял мало.
— Он точно был от Красновских? — спросил я, у меня было твердое убеждение, что все тут не так просто.
— У него была бумага, читать я еще не разучился. Почерк боярыни узнаю, — пожал плечами управляющий.
— Не скажи, — не согласился я. — Перехватить гонца и действовать под его видом много ума не надо. Думаю, боярыня, отправив несколько верных человек и не дождавшись их возвращения, просто махнула на вас рукой. Скорее всего. Просто у нее не осталось больше людей. Все-таки до Новгорода почти сорок верст, да все лесом. Так просто не проедешь, если тебя ждут.
— Не знаю, боярин. Ничего сказать не смогу.
У ворот мелькнул кафтан Михайлова, выбрав себе коней, он с единственным пока подчиненным покинул усадьбу. Пора заканчивать с той неразберихой, что творилась в окрестных землях, и, обеспечив себе тылы, двинуться на Новгород.
— Ну что у нас, только боярский дом остался? — спросил я Митрофана.
— Да, боярин. Там уже и праздничный стол накрыли. Не чаяли еще кого из господ увидеть, так что не побрезгуйте.
— Хорошо, только моих офицеров пригласим, и можно пообедать, тем более время уже подходит. Но сперва все-таки дом осмотрим. Он у вас двухэтажный, как я посмотрю…
— Еще большой подвал есть, боярин…
— Это хорошо. Ну, пошли.
В дверях нас встретила дородная женщина преклонных лет, в которой я безошибочно признал кухарку.
— Господь услышал наши молитвы, — прижав руки к груди запричитала она, но после того как у меня над ухом рявкнул Митрофан Авдеевич, низко кланяясь отошла в сторону. — Здрав будь, боярин… ой, как мы рады!..
Дом был хороший. Чистый, просторный и пах сосной. Легко дышалось в нем, даже выдыхать не хотелось.
— Эта твоя опочивальня, боярин, — показал мне большую просторную спальню с окнами на светлую сторону управляющий. — Ранее в ней всегда Олег почивал, царствие ему небесное.
— Неплохо. Эту хрень из угла выкинуть, — ткнул я пальцем в иконы. — Окно убрать, скоро с ушкуя привезут стекла прямо в рамах. Их поставим сюда и, пожалуй, в столовую. Если что останется, сам решишь куда. Там достаточное количество.
— Хорошо, боярин, — снова поклонился управляющий. Я только вздохнул, на мои приказы Митрофан Авдеевич не реагировал. Продолжал отбивать поклоны.
— Но и иконы?
— Я на эти рожи еще там насмотрелся, — ткнул я пальцем в потолок. — Еще и тут на них смотреть, нет уж, увольте! Михайлов обо мне не рассказывал?