Дитё. Посредник
Шрифт:
После недолгого колебания следовать за пионерами я не стал, хотя те явно шли к своему лагерю с купания: у многих были влажные полотенца, да и, судя по солнцу, вечерело уже. А не пошёл следом потому, что делать мне с ними было нечего, ладно бы постарше детишки были, утянул бы какую-нибудь одежду, а эта мне не подходила: рост как у взрослого, хотя плечи пока и узкие – через полгода и они раздадутся, – но всё равно одежду мне подобрать непросто. Ничего, придумаю что-нибудь. Главное, я теперь знал, в какой стороне водоём, значит, неподалёку должен быть какой-нибудь населённый пункт, а там разберёмся. Говорю же, не хочу привлекать к себе внимание. Пока не хочу, не отошёл ещё от предательства русского императора.
Когда дети скрылись за поворотом
От моей змейки за это время остался один хвост. Пальцами освежевав упругое длинное тело, я медленно на бегу принимал калории, так что даже успел насытиться.
У реки остановился и стал с интересом рассматривать город, что расположился на берегу, и двухпролётный железнодорожный мост. Тот был пустой, эшелонов не наблюдалось, лишь охрана лениво прогуливалась рядом, однако дотов или чего-то подобного я не заметил, только сторожки. У охраны были не пилотки, как у встреченного стрелкового взвода, а фуражки. Странно. Это или сотрудники НКВД, или бойцы железнодорожных войск для охраны подобных сооружений.
Далеко, до моста километр, особо не разглядишь, но часовых двое, это точно. Похоже, те военные сюда и направлялись. Видимо, где-то в городе у них казармы.
Закончив изучение моста, я стал разглядывать город. С моего места он просматривался не весь, но по примерным прикидкам, жителей было тысяч пятьдесят, не меньше. Высоток нет, максимум пятиэтажки, но вдали виднелись корпуса какого-то завода и железнодорожная станция. В центре высотные дома, по окраинам раскинулись частные подворья. До ближайшей улицы метров триста. Железная дорога пробегала по окраине городка, к счастью как раз с моей стороны. На дороге не сказать что было пусто: пока я хмурил в размышлениях лоб, из города и в город проехало десятка два жителей, кто на автобусе, кто в кузове грузовика, кто на телеге, пяток так вообще на велосипедах. Военных не было, все гражданские, город явно жил по мирному времени, похоже, войны ещё нет.
Пока я не определился, подойдёт мне это или нет. Цели я достиг: всё, что мне нужно, можно получить в этом городе. Конечно, можно ограбить и допросить обычного жителя, но оставлять свидетелей мне претило, диверсантская жилка грызла, поэтому требовались языки из той среды, которую не жаль уничтожить. Всё правильно, я о социальных элементах, то есть о бандитах, ворах и урках. Это идеальный путь вживления в здешнюю жизнь. Местные власти обо мне в этом случае ещё до-о-олго не узнают. Заодно выясню, где нахожусь и в каком времени. Правда, об альтернативном варианте я тоже помнил: когда вешаешь на себя всех собак и смотришь, кто первым прибежит на шум полюбопытствовать.
Вечерело быстро, но ждать я не стал. Дело в том, что мне было видно несколько десятков участков с задней стороны частных домов. Во многих были натянуты веревки для белья, и только на двух из них что-то сушилось. Они-то меня и заинтересовали.
Между опушкой и лесом проходил овраг, над ним был проложен деревянный автомобильный мост, на другой стороне стояли уже крайние дома. Оставив недоеденную змею на опушке, я по-пластунски прополз через овраг и заскользил к штакетнику забора. Гремя ведром, по тропинке пробежали в сторону реки трое мальчишек с удочками на плече, однако меня не заметили. Переметнувшись через тропинку – тут местность открытая, – я перемахнул через забор и упал между невысокими кустами картошки и пополз дальше. В двух соседних огородах возились хозяйки, но меня они не засекли.
Оставив поле с картошкой позади, я прополз мимо грядок с капустой и, вскочив, одним рывком добрался до сарая: между ним и домом и были натянуты верёвки с бельём. С этой стороны дома было окно, но я старался двигаться так, чтобы меня изнутри не было видно, пока сарай совсем не скрыл меня.
Видимо, хозяева были на работе, потому как с подворья, кроме кудахтанья кур и повизгивания свиньи из сарая, ничего не было слышно, но я всё равно остерёгся, мало ли соседи разглядят и поднимут крик. К сожалению, местная хозяйка предпочитала стирать постельное бельё и занавески – именно так я подумал, разглядывая то, что висело на верёвках, но всё же одежда была. В основном детская, но это и понятно, дети больше пачкаются, однако и взрослая тоже. Судя по платьицам и штанам, в семье было двое детей, мальчик и девочка, однако меня больше привлекла рубаха. Простая, серого цвета мужская рубаха, которая давно высохла. Сняв её с верёвки и сложив в тюк, я так же быстро покинул территорию этого подворья. Следующий участок с бельём находился через четыре двора.
Народу стало прибавляться: вечер, люди с работы идут, – поэтому проникнуть на второе подворье я не рискнул. Но кое-что удалось взять, и то хлеб. Я заметил, что многие направляются к речке, и только досадливо скривился. Стоило так рисковать, когда можно просто позаимствовать одежду у купальщиков! Правда, и рубаха может пригодиться, сэкономит мне время.
Направлялся я к речке по дну небольшого оврага, с мой рост глубиной. Шагал уверенно: накинутая рубаха была мне до середины бёдер. Не особо скрываясь, я вышел к местному пляжу. Часть его была песчаной, часть земляной, как остальной берег. Семьи располагались в основном на песке, на полотенцах или покрывалах, а молодёжь устраивалась кто где. Присев в тени кустарника, я внимательно наблюдал за пляжем, выбирая цели. Брать я решил с миру по ниточке, так сказать. С кого штаны, с кого обувь или головной убор.
Кстати, оказалось, мост вообще не имел охраны, те, кого я принял за часовых, были ремонтниками, что проверяли мост. Они и теперь выправляли что-то кувалдами. Железная дорога не сказать что была пуста. Когда я занимался рубахой, шныряя между грядками, в город заполз поезд, постоял на вокзале и ушёл дальше. Судя по солнцу, на запад. И только сейчас, пока я сидел в тени кустарника, прошла открытая дрезина с тремя пассажирами, следом за ушедшим поездом. Она была на механическом ходу: слышался перестук бензинового движка.
В это время моё внимание привлекла группа парней лет пятнадцати, что вышли к берегу и стали раздеваться, весело гомоня. Одежду они развешивали на ветках кустарника. Судя по следам, эти ветки часто использовались как вешалки. Почти у всех – чёрные боксёрские трусы, лишь у двоих нательное бельё было светлым, но той же формы. Белые майки были у всех.
Меня порадовало, что кустарник находился всего в пятидесяти метрах от точки моего наблюдения. Поэтому я с усмешкой посмотрел, как с криками и гиканьем молодёжь полезла в воду. Кто они, не знаю: или школьники, или студенты одного из местных техникумов. Я, кстати, до сих пор не выяснил, где нахожусь, никакого указателя на дороге и в помине не было, так что разведка продолжалась.
Когда парни полностью погрузились в водные игры – одни наперегонки рванули к противоположному берегу, другие с интересом за ними наблюдали, – я встал, отряхнул ноги от налипшей листвы и другого мусора, после чего неторопливо направился к нужному кустарнику, переступая через одежду или покрывала других отдыхающих.
Ещё когда парни раздевались, я прикинул и приметил, где лежит одежда мне по размеру, поэтому знал, что брать. Шёл спокойно, рубаха позволяла мне гулять, укрывая достаточно от нескромных взглядов отдыхающих. Подойдя к кустарнику, я присел в его тени и стал примерять обувь по ноге. Это единственное, что мне издали не удалось прикинуть по размеру. Дальше просто: аккуратно снял с ветки чёрные штаны, оставив рубаху и кепку, натянул их, застегнул ремень и, закатав штанины до колен, с обувью в руках неторопливо направился по тропинке к ближайшей улице. На меня так никто и не посмотрел, большая часть отдыхающих была в воде. Мне, кстати, тоже не помешает окунуться, но позже. Не тут.