Дитя Дьявола
Шрифт:
– Просвещаюсь понемногу, – туманно ответил Майер. – Меня ещё исторические личности интересуют, не смог найти…
– Как так?– возмутился библиотекарь. – Пошли, посмотрим.
И первым двинулся между шкафами. Михаэль стал собирать книги в стопку, дабы вернуть их на положенные места, но оклик собеседника его остановил:
– Оставь! Я позже сам всё расставлю по местам. Не беспокойся.
И когда немец его догнал, спросил:
– Что конкретно интересует?
– Можно ли, зная лишь имя найти историческую личность?
– Легко!
Вышло не совсем так просто, как уверял опытный библиотекарь. Он лишь указал посетителю на огромный стеллаж, где по алфавиту размещались фолианты об исторических персонажах. Начиная от Адама с Евой, и заканчивая… До конца журналист не добрался, однако еще приблизительно полтора часа искал имена Ричард и Эдуард. Ему стало интересно, о ком именно поминала Кэрри. Если верить её словам, все три погибших ребёнка из сиротского дома, когда то давным-давно уже жили на земле. И если девочку Жанну, журналист сразу и сам опознал в образе Жанны д’Арк, то с другими не получилось. А проверить слова девочки-уникума хотелось, чтобы просто знать, говорит ли она правду, или нагло врёт.
Нужный том Михаэль достал с одной из высоких полок, воспользовавшись для подъема специальной скамейкой. Пролистав несколько десятков страниц, он, наконец, отыскал подходящий отрезок текста.
«Кровные братья Ричард и Эдуард V, являлись сыновьями английского короля Эдуард IV. Их жизненный путь не был долог, в период с 1470 по 1483 года, к сожалению, они пали жертвами интриг и сплетен, которые, как известно лучшее оружие в делах власти. Их убил коварный Ричард Глостер, который, благодаря своей изворотливости, влиянию и политической силе смог объявить брак их отца незаконным, а это означало, что юный король Эдуард V и его младший брат, Ричард, не имели право на престол, так как они становятся незаконнорождёнными.
Больше принцев не видели, и 26 июня Ричард Глостер был провозглашен королем как Ричард III, а 6 июля короновался в Вестминстерском аббатстве. Согласно версии Томаса Мора, получившей впоследствии широкое признание, вскоре после воцарения Ричарда Глостера, Эдуард V и его брат Ричард были задушены в Тауэре»
Михаэль захлопнул книгу, усевшись на скамейку для ног. Прочитанный текст глубоко вонзился в сознание и больше читать он не захотел.
– Сколько зла и жестокости в человеке во все времена!– ужаснулся немец.
Как бы кровавые события прошлого не зацепили журналиста, но свои проблемы, из нынешнего времени интересовали намного больше. Получается, Кэрри говорила правду. Но значит ли это, что всем её словам можно верить? Душа истошно кричала, что нет. Нельзя верить малолетней шантажистке, которая покрывает злых духов, кормит их своей кровью и натравливает их, правильнее сказать, скармливает им детей! И с этим надо бороться!
Придя к такому серьёзному решению, пока непонятно как осуществимому, Майер вернул книгу на место, после чего отправился в малый зал, где продолжил изучать личные хроники Гамфри. Правда, добротно поработать ему не дали. Через полчаса к нему заглянул библиотекарь в сопровождении кучерявого мальчишки. Юный посыльный сообщил, что барон Генри Гамфи приглашает гостя на ужин через пятнадцать минут. После чего, исполнив поручение, мальчик удалился.
Поспешно собирая личные канцелярские принадлежности, журналист вспомнил о данном самому себе обещании.
– Уважаемый, – обратился он к библиотекарю. – У вас тут множество занимательных книг в личном распоряжении. А в городской библиотеке Бринстоуна чрезвычайно скудный ассортимент. Не могли бы вы подарить несколько экземпляров?
– Ни за что! – Твёрдо заявил старик, ещё не дослушав до конца.
– Но, почему? – искренне удивился парень, уверенный, что добродушный библиотекарь не откажет. – Книги должны принадлежать людям. Нести им информацию. Учить, просвещать. Заставлять думать.
Журналист знал, как нужно «давить» на любителя книг, однако и такой подход не помог.
– Я почти пятьдесят лет хранитель библиотеки Гамфри! Каждая книга, каждая газета присутствующая здесь, находится под моим контролем! Под моей защитой. Они, если хочешь знать, мои дети, будь то старый обшарпанный фолиант, или новенький том современного издательства. И ни разу книги не покидали стены данного зала навсегда, если не считать тех случаев, когда барон лично дарил тот или иной экземпляр.
– Но ведь, наверняка есть несколько совершенно одинаковых книг, копий. Может хотя бы их можно?..
–Нет! – категорически запротестовал старик. – Ни за что. А если барон захочет одну копию подарить, а второй туточки уже не будет? Это какой непоправимый урон будет нанесён библиотеке.
В общем, к несчастью, договориться с дотошным в своём деле библиотекарем не удалось. Михаэлю лишь осталось извиниться за навязчивость, пообещать, что обязательно еще зайдёт, дабы продолжить работу над биографией и быстрым шагом отправиться в свои апартаменты, чтобы оставить там тетради и письменные принадлежности, после чего пойти на ужин. И при всём при этом, самое главное, постараться не заблудиться.
Глава 13
Скромный, как убивался распорядитель, приготовленный на скорую руку ужин, на деле вышел довольно обильной трапезой с множеством самых разнообразных блюд. В небольшой зале, видимо специально предназначенной для небольших, малолюдных застолий накрыли стол на три персоны, и назвать его скудным, или, допустим, не вкусным, смог бы, пожалуй, лишь самый привередливый гурман. Михаэль же таким привередой не был и потому отдал должное всем приготовленным яствам, до которых дотянулась рука. Так что, распорядитель сильно приврал, говоря, что не успеют приготовить достойную пищу. Успели! Или он просто скромничал, или поистине достойный ужин, в понятии распорядителя, являлся, как минимум, королевским пиром.
Когда Майер добрался в нужную залу, барон уже восседал за столом, но увидев гостя, поприветствовал того, встал навстречу и по-братски обнял немца за плечи.
– Как добрался, Михаэль?– поинтересовался Генри, приглашая садиться.
– Спасибо, всё хорошо. – Михаэль припомнил все перипетия недавней поездки, но акцентировать на том внимание не стал.
Барон задал ещё несколько ничего незначащих вопросов, рассуждая о погоде, и расспрашивая о делах гостя. Иначе говоря, изображал доброго и радушного хозяина. Впрочем, немец чувствовал, что вся доброта и забота от владельца замка не наигранная, а самая, что ни на есть искренняя. Ему стало неуютно и стыдно, и он поспешил извиниться: