Дитя любви
Шрифт:
Все переживания остались позади, но случилось еще кое-что: Джоселин взял мою руку и поцеловал ее.
— Теперь вы все знаете! — сказал он. Я отвернулась и посмотрела на море, серое, с белыми барашками на гребнях волн. Ветром заносило брызги соленой воды далеко на пляж.
— Здесь очень опасно, — сказала я. — Ли скоро вернется.
— Но тогда я вынужден буду уехать!
— Скорей всего, к Харриет.
— Вы часто навещаете ее?
— О да, я ее любимица.
— Я не хочу уезжать, если это означает разлуку с вами!
— Вы должны
Внезапно он поцеловал меня.
— Это было прекрасное приключение! — сказал он.
— Оно еще не закончилось, — напомнила я ему. Мы опустились на гальку, и он сказал:
— Если бы вы были постарше, мы могли бы пожениться!
— Сказали бы, что я слишком молода для этого?
— Люди и женятся молодыми! Когда все закончится, я буду просить у родителей вашей руки! Вы согласны?
— Я знаю людей, которые выходили замуж и женились без их согласия на это!
— Но только не вы! Уверен, вы бы нашли какой-нибудь способ избежать нежелательного союза! О, Присцилла, мне кажется, вы питаете ко мне какие-то чувства и вас не раздражает то, что я с вами так говорю.
— В эту секунду я не могу думать ни о чем, кроме вашего счастливого спасения! Я была ужасно напугана, Джоселин, а вы?
Он некоторое время молчал, после чего промолвил:
— Да, я думал, что пришли за мной, думал, это конец! Когда забрали моего отца, а через какое-то время убили его — они назвали это «казнью», а я называю это «убийством», — что-то случилось со мной. Я решил, что бороться с судьбой бесполезно. А когда я лежал и сжимал вас в своих объятиях, то подумал:
"Это — конец, но перед тем, как умереть, я встретил Присциллу, и свело меня с ней все это!» Видите ли, это что-то вроде подарка судьбы!
— Вы философ!
— Возможно, и, если мне суждено умереть, я умру, но если судьба будет благосклонна ко мне и убережет, тогда я смогу подумать о будущем, и, Присцилла, я хочу, чтобы вы разделили его со мной!
— Вы почти не знаете меня!
— В обстоятельствах, подобных этому, знакомство очень быстро перерастает в дружбу, а дружба — в любовь! Вы многим рисковали ради меня!
— Не я одна!
— Но больше всего я ценю то, что сделали вы! Что бы ни случилось, я никогда не забуду те мгновения в пещере, когда вы лежали, прижавшись ко мне, и сердце ваше наполнялось страхом, страхом за меня! Я буду помнить это всю жизнь, но ничего бы не случилось, если бы не было того, что я пережил в недавнем прошлом! За вещи, которые многого стоят, надо расплачиваться!
— Вы, действительно, философ!
— Жизнь сделала нас такими, какие мы есть, и я знаю, что буду любить вас до самой своей смерти! Присцилла, когда все это закончится…
Я почувствовала радость. Слишком многое произошло за такое короткое время: это происшествие и просьба выйти замуж! А мне было всего четырнадцать лет! Дома ко мне относились, как к маленькому ребенку, и Ли обо мне был такого же мнения: маленькая сестренка! Как я обижалась, когда он говорил мне это!
— Присцилла, — продолжал Джоселин, — а вы будете помнить сегодняшний день? Услышит ли этот пустынный пляж нашу клятву?
Я улыбнулась ему. Он был так красив — юноша, к которому жестокая жизнь обернулась своим истинным обличьем, и он принял ее такой, какая она есть, вместо того, чтобы восстать. Я восхищалась им, и, когда он поцеловал меня, я ощутила такое волнение, какого не испытывала никогда в жизни.
Это так приятно — быть любимой! «Он отнесся ко мне, как к взрослой», — подумала я про себя, так, будто оправдывалась перед Ли.
— Джоселин, — ответила я, — думаю, я тоже люблю вас! Я знаю, что, если бы они действительно искали вас и забрали бы от меня, это было бы самым большим горем в моей жизни!
— Это любовь, моя дорогая Присцилла! — сказал он. — И она будет расти и сопровождать нас в течение всей нашей жизни!
Мы поцеловались и скрепили наш союз вечной клятвой. Он подарил мне кольцо, которое носил на мизинце: золотое с камнем ляпис-лазури. Мне оно было велико, держалось только на среднем пальце, но даже с него оно соскальзывало.
Трудно было расстаться с Джоселином в такую минуту, но я понимала, что, если хочу вернуться домой до темноты, выезжать надо немедленно. Он очень не хотел, чтобы я уходила, но я напомнила ему, что теперь мы должны быть еще осторожнее.
— И не забывай тушить лампу, когда ложишься спать, — предупредила я. — Это может привести к тебе людей. О, будь поосторожней, Джоселин!
— Хорошо, — пообещал он. — Ведь теперь мне надо думать о будущем!
Ли вернулся тем же вечером. Мы все были безумно рады снова видеть его, и новости оказались хорошими.
Он рассказал нам все за ужином, тщательно проверив перед этим, нет ли поблизости слуг, но все равно говорил очень тихо и требовал от нас того же, постоянно вставая и проверяя дверь.
— Харриет сказала, что примет его, — рассказывал он. — Он будет Джоном Фрисби, актером, с которым она играла в Лондоне. Он может оставаться там, сколько захочет. Она была страшно взволнована и согласилась сразу же. Она сказала, что устает от деревни, но сейчас все будет, как в пьесе! Я сейчас поеду к Джоселину, надо будет раздобыть ему лошадь. Я уже присмотрел одну у торговца в Шоулдене. Сегодня вечером я могу забрать ее и отвезти Джоселину: хочу, чтобы он сразу отправлялся!
— Вам понадобится еда? — спросила Кристабель. — Там, на кухне, уже начали что-то подозревать!
— Нет, — сказал Ли. — У него будут деньги, и он сможет питаться во время своего путешествия. Скоро он будет у Харриет; все, что ему потребуется, — это конь и указания, как туда добраться. Думаю, что мы свою роль уже сыграли!
Я рассказала ему о людях с собаками и о том, как мы перепугались, но ни словом не обмолвилась о нашем разговоре и о том, чем он закончился.
— Да, — сказал Эдвин. — Думаю, было бы рискованно оставаться там еще! Когда он приедет к Харриет, все станет на свои места.