Дитя мертвых Богов
Шрифт:
— К Такхизис? — резко произнес Маджере. Голос его стал жестким. — Да, она ответственна за происшедшее.
Тут заговорил Чемош:
— Последние слова, произнесенные Такхизис перед тем, как Верховный Бог пришел за ней, были следующими: «Вы совершаете ошибку! То, что я сделала, нельзя исправить. Проклятие живет среди вас. Уничтожьте меня, и вы уничтожите самих себя».
— Почему ты не рассказал нам об этом? — воскликнул Гилеан, гневно воззрившись на Повелителя Скелетов.
Чемош был Богом тщеславным и прекрасным лицом, с длинными развевающимися черными волосами и темными глазами, пустыми и холодными, как могилы проклятых мертвецов, которыми он повелевал.
— Темная Королева любила угрожать и пугать нас, — пожал плечами Чемош. — Откуда мне было знать, что в тот раз она говорила правду?
Гилеану нечего было на это ответить. Он молчал, и остальные Боги также хранили молчание, ожидая продолжения.
— Это моя вина, — в конце концов признал Маджере. — Но я действовал так, как считал нужным.
Мина, холодная и неподвижная, лежала на стене замка. Чемош хотел подойти к ней, чем-нибудь облегчить ее страдания, но не смел. Только не сейчас, когда все смотрят на них. Он обратился к Маджере:
— Она мертва?
— Она не мертва — она не может умереть. — Маджере оглядел всех присутствующих. — Мы были слепцами. Но теперь вы видите истину.
— Мы видим, но не понимаем.
— Понимаете, — возразил Маджере. Он сложил руки и пристально взглянул в небеса. — Но не хотите себе в этом признаться.
Он не видел звезд. Он, который наблюдал, как они впервые зажигались.
— Это началось на заре мира, — сказал Бог. — И началось с радости, — Он глубоко вздохнул. — А теперь, из-за моего молчания, это может закончиться ужасной катастрофой.
— Объясни, что ты имеешь в виду, Маджере! — прорычал Реоркс, поглаживая длинную бороду. Бог-Кузнец, принявший облик гнома, чтобы почтить свою любимую расу, был известен нетерпеливым характером. — У нас нет времени на пустую болтовню!
Маджере опустил взгляд и перенесся из времен сотворения мира в настоящее. Он взглянул на Мину.
— Она — Богиня, которая не подозревает о том, что является Богиней. Она — Богиня, которую обманом заставили думать, что она — человек.
Маджере смолк, словно пытаясь взять себя в руки. Когда он снова заговорил, в его голосе звучал гнев:
— Это Богиня Света, но Такхизис хитростью заставила ее служить Тьме.
Маджере замолчал. Боги зашумели, требуя объяснений, выкрикивали вопросы. Все это время Мина лежала без сознания на стене замка Чемоша, а вокруг нее бушевала буря гнева, недоумения и взаимных обвинений. Боги так увлеклись спором, что никто из них не заметил, как Мина очнулась. Она воззрилась на прекрасные, сияющие, темные и ужасные существа, гордо шествовавшие в небесах, швырявшиеся молниями и сотрясавшие землю в своем гневе. Она слышала, как они выкрикивали ее имя, но понимала лишь, что провинилась в чем-то.
Воспоминание, смутное воспоминание из далеких времен, пронеслось у нее в голове, и ей открылась ужасная истина: «Я не должна была просыпаться».
Мина вскочила на ноги, прежде чем кто-либо смог ее остановить, прыгнула вниз с парапета и беззвучно, даже не вскрикнув, исчезла в бушующем море.
Зебоим ахнула и, подбежав к стене, пристальным взглядом окинула волны. Ветер разметал волосы Морской Богини, сотканные из морской пены, и захлопал подолом ее зеленого платья. Она вглядывалась в пенистые гребни, но не видела Мины. Обернувшись, она впилась уничтожающим взглядом в Чемоша и обвинительно указала на него пальцем.
— Она погибла, и это твоя вина! — Богиня махнула рукой в сторону разъяренного моря. — Ты отверг ее любовь. Мужчины — просто животные!
— Избавь нас от спектакля, Морская Ведьма, — пробормотал Чемош. — Мина не погибла. Она не может умереть. Она — Богиня.
— Возможно, она не умрет естественной смертью. Но может погибнуть от ран, — негромко произнесла Мишакаль.
В этот миг ветер утих. Прошипела и погасла последняя молния. Над волнами прокатился гром, а затем воцарилась тишина.
Мишакаль, Богиня Врачевания, Белая Госпожа, как ее теперь называли на Кринне за белоснежные одежды и длинные светлые волосы, подошла к Маджере и протянула к нему руки. Маджере взял их и печально взглянул ей в глаза.
— Я понимаю, ты держишь свою клятву, чтобы защитить того, кто ушел, — произнесла Мишакаль. — Я разрешаю тебе говорить.
— Я знал это! — злобно прорычал Саргоннас. Бог Мести и Повелитель Тьмы вышел вперед. У него была голова быка и тело человека, как у минотавров, его любимой расы. — Это заговор добреньких Богов! Мы хотим правды и получим ее немедленно!
— Саргоннас прав. Время молчания позади, — вступил Гилеан.
— Я расскажу все, — согласился Маджере. — Мишакаль разрешила мне.
Но он снова смолк — стоял, глядя вниз, на волны, сомкнувшиеся над головой Мины. Саргоннас нетерпеливо заворчал, но Гилеан приказал ему замолчать.
— Ты сказал: «Она — Богиня, которая не подозревает о том, что является Богиней. Она — Богиня, которую обманом заставили думать, что она — человек».
— Верно, — подтвердил Маджере.
— И ты сказал также: «Это Богиня Света, но Такхизис хитростью заставила ее служить Тьме».
— Это тоже, правда. — Маджере взглянул на Мишакаль и улыбнулся, что делал крайне редко.
— История Мины начинается в Век Рождения Звезд. В то время — в первый и последний раз за всю историю Вселенной — мы собрались вместе, чтобы с помощью нашего могущества сотворить чудо — этот мир.
Боги молчали, предаваясь воспоминаниям.
— В этот самый миг, миг творения, мы смотрели, как Реоркс, охватив Хаос, выковал из него огромный шар, отделил свет от тьмы, землю от моря, небо от земли, и в этот момент мы все были едины. Мы все познали радость. И именно тогда родилось некое существо — дитя света.