Дитя ненависти
Шрифт:
Уже ненавидел себя за то, что не пожелал дать ей того, что она просит.
– Прости, – только и смог молвить.
– К черту! – рявкнула она и выбежала из бани.
– Ольга!
Быстро натянул на себя брюки и толстовку и поспешил за ней.
– Оля, – влетел в дом, но девушки там не оказалось. – Оля!
Снова выскочил во двор, за калитку – никого. Опустил глаза на землю. На позёмке мелкой снежной пороши определил следы. Чёрт! Вернулся в дом, схватил куртку и переобулся. На улице смеркалось с каждой секундой – в ноябре дни стремительно проносились мимо,
– Ольга!
И куда же нелегкая тебя понесла? Прихватил фонарик. Дорожка следов уводила в лес. Нет, Оленька, одумайся, не глупи. В очередной раз сотряс зовом лесную чащу. Ну пожалуйста, откликнись! Пара сломанных веток задали направление. Посветил под ноги – ни черта не понять. Жаль, уроки охоты от деда в своё время воспринимал без энтузиазма.
– Оля, пожалуйста… Ольга!
Шевеление где-то в кустах. Направил луч туда, уловив в свете рыжую копну. Слава Богу! Оля лежала на ледяной земле, свернувшись в клубок. Видимо, запнулась о корягу и так и осталась лежать. Зубы выстукивали дробь.
– Чумная, – мягко проронил я.
Завернул в куртку и, подняв на ноги, настойчиво повёл обратно в дом. Усадил у печки. Подкинул дров. Включил чайник.
– Оль? – присел рядом и принялся растирать девушке плечи и спину. – Не делай так больше, хорошо? – чмокнул в лоб и в холодные ладони.
Она громко выдохнула, просто обняв меня, снова заплакала.
– Тш-ш, – гладил по голове. – Я – дурак… Прости меня… Прости, ладно?
Заварил беглянке чай с ромашкой, блюдя за тем, чтобы выпила. Отвёл в спальню и вновь усыпил, как маленькую, в своих объятиях.
Проснулся от её очередной утренней тошноты. Биотуалет теперь предусмотрительно оставлял в комнате, чтобы Оля не мёрзла в коридоре.
На улице солнце ещё только вставало, потому просто выше натянул на себя одеяло, заткнув уши. Сон хотелось ещё досмотреть…
Резкий испуганный вскрик девушки мигом выгнал его вон:
– Антон! Кто-то во дворе! Кто-то залез к нам!
Она судорожно вцепилась в меня. Незамедлительно поднялся, одевшись, и вооружился кочергой.
– Будь тут…
Устремился во двор. Дверь в баню оказалась открыта, хотя всегда закрывал, чтобы не заморозить печь. Направился туда, крепче сжимая оружие в руке. Сделав пару вдохов, влетел в предбанник. Огромная, тёмная и бородатая в лохмотьях фигура испуганно взмыла руки вверх и просела к полу. Это обычный бездомный, которых в этом районе предостаточно. А заброшки – лучшее место для ночлега. Видимо, он выспался тут сегодня ночью.
– Мужик… Мужик, тихо ты! – просипел громила.
– Чего забыл здесь?
– Не бей. Я уйду ща… Думал, нет тут никого, – блеял бомж, тряся инеем на своей бороде.
– Ага, думал он… Давай, проваливай! – указал ему на дверь.
Бомж понуро подобрался и прошествовал к выходу. Я, пожалуй, тебя провожу. Мужик дошёл до половины двора и хмуро обернулся:
– Ведь ты тоже пришлый. Тебя тут не было раньше.
Да, он мне определенно не нравится.
– Тебе сказано, проваливай! – прорычал я, пихнув его в плечо кочергой.
Мужик был не из тех, от кого можно без проблем избавиться. Он резко выбил из моих руку орудие и горой двинулся на меня.
– Это и моё место! – оскалился гнилыми зубами и навалился.
Одолеть этого борова будет не так просто, но я сумел скинуть его с себя пинком под рёбра. Пока поднимался, бомж кинулся мне в ноги и, приподняв, втесал спиной в стену дома. Сука!
Считая птиц в глазах, локтем заехал ему по хребту, но тонну телогреек пробить почти невозможно. Мужик швырнул меня на землю и с силой наступил громоздким сапогом на плечо, спустившись к горлу. Отчаянно задергался под ним, ногами пытаясь отпнуть от себя. Голова словно набухла.
Тут фигура громилы резко покачнулась, хрюкнув. Изо рта брызнула кровь. Давление сапога ослабло.
Вернувшийся в гортань воздух разодрал глотку диким кашлем. Краем глаза вижу Олю в одной ночнушке и слышу, как мужик валится на землю. Обернулся на него – бомж лежит ничком, а в его затылок утоплено лезвие топора по самый обух. Блядь! Подавил тошноту, в шоке глядя на девушку. Глаза Оли источали твёрдую ярость. Она сейчас словно расправилась не с несчастным бомжом, а с убийцей своей семьи.
– Чёрт тебя дери… Оля! – кинулся к мужику и зачем-то проверил пульс. Конечно же мёртв. – Твою мать! – схватился за волосы, лихорадочно соображая. – Это был всего лишь бомж. Просто забрёл сюда по-старинке. Господи!
Девушка лишь молча смотрела то на него, то на меня. Бледность её лица неожиданно навела на жуткую мысль – эта женщина уже давно потеряла в себе всё человеческое, остались лишь инстинкты. Может, отчасти и моя вина? Ладно, решим сначала одну проблему.
– Иди в дом. Я разберусь, – велел ей.
Оля послушно скрылась.
– Прости, приятель, – и выдернул из мертвеца топор.
Вернулся я лишь через пару часов, в поту и взвинченный. Закопал бедолагу в лесу, так как другого решения для этой жуткой ситуации не видел. Зайдя в дом, кинул на пол лопату и окровавленный тулуп. Глянул на неё. Девушка сосредоточенно смерила меня взглядом.
– Оля, ты хоть осознаёшь, что ты натворила?
– Он чуть не убил тебя.
Походу не осознает. Я потёр веки. Учить её уму-разуму – нет смысла. Тяжело убедить раненого зверя не бояться охотника.
– Пожалуйста, прежде чем… – произнести это слово не смог. – Просто разберись сначала, ладно?
Смотрит на меня, как на идиота. Может, так оно и есть? Ладно, что сделано, то сделано.
– Я приготовила завтрак, – в тот же миг дежурно произнесла девушка, направляясь к кухне.
А смогу ли? Теперь в рот ничего не лезло. Сунул в себя лишь несколько ложек, поблагодарил и встал изо стола. Разговор не получится, да и нет в нём смысла. Ушёл во двор. Нужно чем-то себя занять. Осмотрелся. Как бомж мог забраться сюда? Здесь, наверное, полно таких шныряет, возможно, даже и беглые зэки. Повторений этого дня больще не хотелось. Решил обследовать забор. Лазеек насчитал штук семь, да и ещё повалившийся забор за сараем. Ладно, исправим.