Дитя Пророчества
Шрифт:
— И вот, где кроется роковая ошибка тех дней. — сумрачно вставила Канни. — Убей вы их на месте, а обстоятельства к тому вполне располагали, мы не сидели бы сейчас в осаде.
— Смерть быстра и милосердна. — злобно хохотнула жрица. — Да и не в стиле королевы Эллесим. Она обратилась с молитвой к Селдарину, и боги покарали брата и сестру участью хуже смерти. — пояснила Юми, но Канни продолжала недоверчиво качать головой. — Их божественные души, их высшие сущности, были отобраны, и ничего эльфийского не осталось в их сердцах и даже лицах. Их участью стала медленная агония, в которой они корчились бы, вспоминая о том, чего лишились из-за своей слепой жажды власти. Кто из Светлого Народа сотворит подобное преступление против Священного? И эти, опаленные собственным идиотизмом, опустошенные оболочки были навсегда изгнаны из города, который они, называя своим домом, едва не бросили в топку своих амбиций.
— Второй шанс. — задумчиво проговорила Канни, и жрица удивленно воззрилась на нее. — Я верю в то, что каждый заслуживает второго шанса, возможности исправить и искупить содеянное. Однако совсем не каждый хватается за данную ему возможность. Вот и наши герои свою образовавшуюся внутри пустоту заполнили жаждой мести?
— Полагаю, Йонелет воспринял изгнание просто как отсрочку в исполнении своих первоначальных планов. — отчеканила Юми. — Итак, он вошел во дворец, забрал королеву, запечатал ворота и, без сомнения, снова отправился к Древу. — мрачные мысли эльфийки, витавшие вокруг нее, уже физически ощущались в воздухе маленькими ураганчиками, неприятно покалывающими кожу электрическими разрядами. — Гибель Салданэсселара теперь — лишь вопрос времени. И хотя сила, дарованная мне Кореллоном, велика, в одиночку целый город мне не спасти.
— Полагаю, нас он поторопился списать со счетов. — заметила головорез зловещим голосом. — И от своего второго шанса отказался громко и четко. Теперь… есть у тебя идеи, как нам попасть во дворец? — она любопытно смотрела на могущественную жрицу.
Юми злорадно ухмыльнулась.
— Идеи есть. Всего-навсего надо освободить от захватчиков городской храм. — с ироничной улыбкой продолжила она. — Тогда я смогу осуществить Ритуал, который хотя бы на время восстановит нарушенную магическую защиту города.
— Что нам это даст? — тут же не удержалась от вопроса Канни, имевшая и о магических, и о религиозных ритуалах крайне смутные представления.
— Ммм… Не забивай свою симпатичную кровожадную головушку всякой магической ерундой. — терпеливо объяснила Юми. — Просто знай, Салданэсселар встанет против захватчиков сам. Щелчком выкинет со своих улиц всех призванных магией чудовищ, дунет — и рассеет темные чары, что, в свою очередь, сорвет печать с дверей королевского дворца. Впечатляет? Изгнанник, конечно, тоже не будет сидеть, сложа руки, и любоваться разрушением своих планов. И все же, продержавшись хотя бы пять минут, магическая защита даст нам шанс добраться до самого Айреникуса и побеседовать с ним по-свойски. — жрица приободрилась, и ее черты опять словно осветились изнутри каким-то волшебным невидимым светилом.
Бой за освобождение храма Риллифэйна Раллатила, охранявшегося отрядом крупных демонов, едва не вошел в историю — на скорбную ее страницу. Однако удача не отвернулась от дочерей Баала и их друзей, и вскоре измученные компаньоны уже шагали по освобожденным от чудовищ улицам Салданэсселара в сторону монументального здания королевского дворца.
— Тут я должна откланяться. — опытные глаза жрицы то и дело выцепляли из общей картины израненные тела соотечественников. — Время чинить тушки! Хотя… сомневаюсь, что кто-то из них после этого изможденному Баалову отродью даже чаю предложит… — устало и грустно усмехнулась Юми. — Счастливо, друзья. Вы это… Приходите. Ко мне. В храм… С дарами! Кто к нам в храм без подношений придет, того мы покараем на месте…
Мелодичный голос затихал по мере того, как она удалялась от компании, направляясь к ближайшим залитым кровью, но все же неизменно прекрасным «тушкам» раненых эльфов.
— Интересно, все дочки у Баала были с причудами? — глядя вслед жрице, задумчиво пробормотал Гаррик, и Канни с Имоен одновременно щипнули его за оба уха.
— Только дочки? — подлил масла в огонь Хаэр'Далис.
Канни затряслась от беззвучного смеха, мысленно примеряя всяческие причуды на угрюмого Саревока.
Здание королевского дворца Салданэсселара поражало воображение своим изящным великолепием. Друзья прошли сквозь распахнутые настежь огромные кованые ворота, которые, казалось, ни одному смертному не под силу было бы сдвинуть ни на волосок. Прошагали по тихому и темному внутреннему дворику и беспрепятственно вступили под своды древнего замка. Различие дворца с любыми другими постройками города становилось очевидным любому зрителю с первого же взгляда: все здания, храмы, самые миниатюрные беседки, все покоилось на невероятных ветвях древнего белого дерева, Древа Жизни Салданэсселара. В свою очередь, королевский дворец был построен вокруг верхней, более тонкой части ствола, так, что верхушка Древа проходила его насквозь, образуя купол, заменявший дворцу своды. Миновав безлюдные приемные покои, компаньоны поспешили вглубь дворца, отыскивая путь к самому Древу. У подножия крутой винтовой лестницы, уходившей резко вверх, Канни внезапно остановилась, тяжело дыша и напряженно прислушиваясь к обволакивавшей их тишине.
— Айреникус близко. — негромко сообщила она. — Я его чувствую. — девушка пристально вглядывалась в окружающие ее лица. — Но это — мой бой и моя душа. Никому другому не требуется подвергать себя опасности, встречаясь с этим… созданием…
В ответ на такое заявление оторопевшие Имоен и Налия возмущенно переглянулись, Аномен лишь пожал плечами, неодобрительно качая головой, а Гаррик вдруг громко рассмеялся.
— Я думал, маг забрал у тебя душу, а не разум. — насмешливо заговорил Хаэр'Далис. — Неужели ты сама хоть на мгновение поверила, что твоя группа, почти что твоя семья, бросит тебя в подобный момент, моя птица?
Канни опустила глаза, краснея от удовольствия, и крепко обняла тифлинга.
— Да и что ты без нас поделаешь с этим несостоявшимся комедиантом? — добавил Гаррик со своей неизменной жизнерадостностью. — Поколотишь ножкой от табурета?
Лучницы тихонько захихикали, даже встревоженный предстоящим сражением рыцарь не удержался от улыбки.
— Я люблю тебя. — шепнула Канни Хаэр'Далису, затем развернулась и заспешила вверх по лестнице, прыгая через ступени.
Подъем показался друзьям очень долгим, однако лестница кончилась совершенно неожиданно, и группа обнаружила себя стоящей на гладких белых ветвях Древа у самой его вершины. Всюду, докуда хватало взгляда, вились тонкие и толстые побеги, шелестя небольшими светящимися собственным светом листочками. При более внимательном рассмотрении становилось заметно, что ветви Древа растут не хаотично, образуя нечто похожее на ротонду, к центру которой вела своеобразная тропа из хитросплетения более толстых веток. Вдали, у самого центра сооружения, компаньоны сразу заметили часто повторяющиеся вспышки магической энергии и поспешили в их направлении, ни на мгновение не усомнившись в их природе.
Айреникус стоял на небольшой площадке в самом сердце Древа Жизни, полностью погрузившись в чтение невероятно сложного заклинания. Немного поодаль, скованная иллюзорными магическими цепями, неподвижно стояла прекрасная и величественная эльфийская женщина. Королева Эллесим. Сосредоточенный на своем колдовстве, маг даже не заметил вторжения, и Хаэр'Далис, сделав нетерпеливый жест, бросил в него простым магическим дротиком. Разумеется, это заклинание не причинило Айреникусу никакого вреда, однако его концентрация была нарушена. Йон медленно повернулся к Канни и ее друзьям, демонстрируя им перекошенное от ярости лицо, что было заметно даже сквозь маску, с которой он никогда не расставался.