Дитя Реки. Корабль Древних. Звездный Оракул
Шрифт:
Иакимо схватил Йаму за плечи и толкнул вперед.
— Если не ошибаюсь, это один из пистолетов на латах привратника. А я никогда не ошибаюсь. Полагаю, твоего друга уже обнаружили. И не думай сбежать, мой мальчик, иначе тебя ожидает такая же участь.
Йама не сопротивлялся. И Тамора, и Пандарас имели пистолеты, взятые у привратника, а Иакимо все еще не знал, что тот убит. Кроме того, его вели как раз в то место, которое остальные еще только искали.
Йама и Иакимо спустились в узкий проход, вырубленный между отвесными скалами, стены которого украшали папоротник и орхидеи.
— Дело заняло больше времени, чем я полагал. Это мне не нравится, — пробормотал он.
— Вы командуете охраной? Кажется, они действуют не очень эффективно.
— Я командую всем поместьем. Не думай, что я вышел к воротам из-за тебя. Это из-за книги. Но я убедился, что ты и сам редкая штука. Из этого можно извлечь пользу.
Йама решительно спросил:
— Что вам известно о моей расе? Вы ведь ее узнали, потому и велели не убивать меня.
— Думаю, что сам ты знаешь меньше, чем я. Едва ли тебе что-то известно о твоих родителях.
— Только то, что моя мать умерла.
Серебристая женщина в белой лодке. Старый констебль Тау говорил, что он оторвал Йаму от ее мертвой груди, но когда Йама был маленьким, он мечтал, что она не умерла, а только очень крепко заснула и теперь ищет его в лабиринтах гробниц вокруг Эолиса. Иногда он и сам там ее искал… и теперь все еще ищет.
Иакимо сказал:
— Разумеется, умерла. Умерла много веков назад. Ты, видимо, представитель первого поколения, возрожденного по законсервированной матрице.
Узкий проход привел во дворик, тускло освещенный рассеянным светом плавающих над головой фонариков, которые, словно искры костра, висели в воздухе. Плиточный пол был тесно уставлен статуями людей и животных в самых причудливых позах. Иакимо потащил Йаму дальше. Йама с ужасом заметил, что статуи шевелились и вздрагивали, отчего возникали фонтанчики пыли и сухой запах электрического разряда. Некоторые открывали глаза, поворачивая их следом за Йамой, но глазницы оставались просто сухим белым мрамором.
Иакимо шепнул Йаме на ухо:
— С тобой может случиться кое-что похуже, чем возвращение в матрицу. Ты меня понимаешь?
Йама подумал о ноже. О том, что может сложиться ситуация, когда милосерднее использовать его против себя, а не против своих врагов.
— Ты ведешь меня к своему хозяину? — спросил он.
— Он хочет увидеть только книгу. Ты будешь сюрпризом. Посмотрим, что выйдет, а после поговорим.
Иакимо улыбнулся Йаме, но это было просто движением определенных мышц узколицей высоколобой маски. Йама видел, что мысли его далеко, что он из тех, кто строит интригу так же, как дышит.
Он снова спросил:
— Откуда ты знаешь о моей расе?
— Раса моего хозяина славится долгожителями, а он — один из самых старых. Он много рассказывал мне об истории мира. Уверен, что он тобой заинтересуется. Возможно, он захочет тебя убить, но это я постараюсь предотвратить. Таким образом ты дважды будешь обязан мне жизнью. Думай об этом, когда станешь с ним разговаривать. Мы сможем оказать
Йама вспомнил, что звездный пилот космического корабля дал понять, что знает его расу, и осознал, что Иакимо намерен использовать его в качестве дара своему хозяину в надежде продвинуться по службе и получить награду.
— На мой взгляд, это односторонняя сделка, — сказал он. — Что могу выгадать я?
— Для начала — свою жизнь. Возможно, хозяин захочет убить тебя сразу или сначала использовать, а потом убить, но я могу тебе помочь, и ты можешь мне помочь. Будь все проклято!
Иакимо стоял возле статуи какого-то мальчика — или когда-то он и правда был живым мальчиком, замурованным или преобразованным каким-то таинственным способом, — и статуя умудрилась схватить его за подол туники. Иакимо нетерпеливо дернул ткань, а потом обломал один за другим все пальцы статуи. С сухим клацаньем они упали в пыль на полу.
Иакимо быстрым движением потер руки и сказал:
— Мой хозяин восстановил некоторые из забытых технологий. Они-то и составляют основу его богатства и власти. Теперь ты понимаешь, почему должен представлять для него значительный интерес.
Йама почувствовал, что по сути своей эта фраза была вопросом, но он понятия не имел, как на него отвечать. Вместо этого он произнес:
— Это очень старое издание Пуран.
— Ах, книга. Она, как и ты сам, не оригинал, но все же не очень далека от первоисточника. Ты ее прочел?
— Да.
— Не говори об этом моему господину. Скажи, что украл, и больше ничего. Придется лгать, иначе он может пожелать убить тебя прямо на месте, а это предотвратить мне будет нелегко. Он сам контролирует охрану в помещении. Пошли. Он ждет.
В дальней стороне двора были видны арка и широкий пролет мраморной лестницы, спускающийся в озеро теплого белого света. Длинный острый ноготь Иакимо впился в плечо Йамы, оцарапав ему кожу сквозь рубашку.
— Выпрямись, — прошипел Иакимо. — Надо использовать позвоночник по назначению. Помни, что ты создан по образу и подобию Хранителей, и забудь, что твои предки были животными, бегавшими на четырех лапах. Теперь хорошо. Иди вперед и ни на что не пялься. А главное, не пялься на моего господина. Он гораздо чувствительнее, чем кажется. Он не всегда выглядел так, как сейчас.
20. Человек-пузырь
Еще не дойдя до конца лестницы, Йама почувствовал, что впереди находится большое количество машин, но размеры помещения его поразили. По изумрудно-зеленому газону шла череда золотых колонн самой причудливой формы, за ней открывалась перспектива громадного зала длиной не менее тысячи шагов, а шириной в три сотни. Газон был усеян островками обитых блестящим шелком диванов, фонтанов, карликовых фруктовых деревьев и статуй (последние были просто из песчаника и мрамора, а не окаменевшей плоти). Экзотические цветы наполняли воздух изысканными ароматами. Под высоким стеклянным потолком плавали созвездия сияющих белых огней. А над стеклом было не небо, а вода: косяки золотистых и черных рыбешек лениво двигались в подсвеченных потоках воды, а листья кувшинок висели над ними, как силуэты облаков.