Дитя Реки. Корабль Древних. Звездный Оракул
Шрифт:
— Кто ты, госпожа? Ты живешь в этом святилище?
— Я и сама не знаю, где теперь живу. Ты бы сказал, что я развеяна, а это — одно из немногих мест, где я могу выглянуть в мир. Как из окна. Вы живете в домах, состоящих из комнат, а в моем доме одни только окна, и все выходят в разные места. Ты привлек меня к этому окну, я выглянула и увидела тебя.
— Привлек тебя? Госпожа, я не хотел…
— У тебя на шее ключ. По крайней мере его ты уже нашел.
Йама взял в руки монету, которая висела у него на шее. Он ее получил от отшельника весенней ночью в Эолисе, когда доктор Дисмас вернулся из Иза, и все вдруг преобразилось. Йама ходил ловить лягушек,
Женщина в алтаре сказала:
— Он работает от света и ненадолго подключился к передатчику, я услышала и подошла. Не бойся. Тебе нравится мой дом?
Йама ответил с изысканной вежливостью:
— Я никогда не видел подобного сада.
— Конечно, не видел. Он из какого-то давно исчезнувшего мира, может быть, даже с Земли. Хочешь, я изменю его? Я могу жить где угодно, или по крайней мере на любых не испорченных файлах. Серверы уже очень старые, и многое портится. Атомы мигрируют, космические лучи и нейтрино повреждают решетку… Но я в любом случае предпочитаю сады. Что-то они задевают в моей памяти. Мой оригинал когда-то правил многими мирами, и на некоторых наверняка были сады. Возможно, в незапамятные времена она владела как раз таким садом. Но я так много забыла, да и с самого начала не была завершенной. Здесь есть павлины. Ты знаешь павлинов? Нет, полагаю, что нет. Возможно, где-нибудь в Слиянии живут похожие на павлинов местные существа, но я не уверена, у меня под рукой нет файлов. Если мы долго проговорим, один из них может показаться на глаза, когда будет идти мимо. Это такие птицы. У самцов огромные хвосты веером, а на них глазки.
Йаму вдруг заполнило видение ярко-синей птицы с длинной шеей и колышущейся аркой хвоста, обрамляющей маленькую головку. Оттуда смотрели концентрические круги огромных глаз. Йама отвернулся, заслонив руками глаза, но видение все еще застилало ему взор.
— Подожди, — сказала женщина. В ее голосе как будто прозвучало сомнение. — Я не хотела… Трудно регулировать мощность…
Сноп горящих глаз исчез, в голове осталось только кроваво-красное марево. Йама осторожно повернулся опять к алтарю.
— Он не настоящий, — произнесла женщина. Она подошла к внутренней поверхности диска, прижала к нему ладони и приблизила лицо к неощутимой грани оракула, будто всматриваясь в темноту из освещенной комнаты. Кожа ладоней оказалась у нее красной.
— Пеонин, — объяснила она, — всегда важно помнить, что это ненастоящее. Но разве все остальное не является тоже иллюзией? Все мы просто волны, и даже волны — это полуреальные нити, сворачивающиеся сами в себя.
Казалось, она говорит сама с собой, но тут она улыбнулась Йаме. Впрочем, нет, ее взгляд смотрел куда-то левее его макушки. Охваченный внезапным подозрением, Йама спросил:
— Прости меня, госпожа, ты из аватар? Я еще ни одного не видел.
— Я вовсе не являюсь частицей бога, Йамаманама. Мой оригинал когда-то правил миллионами планетных систем, но и она никогда не называла себя богиней, никто из супервластителей не имел таких претензий, только наши враги.
Страх и потрясение сменились в душе Йамы облегчением. Он рассмеялся и сказал:
— Фантом. Ты — фантом или призрак.
— Призрак в машине, можно сказать и так. Почему нет? Даже когда мой оригинал бродил по этим местам, она тоже была лишь кожей своей памяти, а меня, думаю, можно назвать призраком призрака. Но ведь и сам ты — тоже призрак. Ты не должен здесь находиться, не в это время. Либо ты слишком молод, либо слишком стар — на сто тысяч лет в любую сторону…. Ты знаешь, зачем ты здесь?
— Я желаю всем сердцем выяснить это, — воскликнул Йама, — но я не верю в призраки.
— Мы уже встречались. — Кокетливым движением женщина наклонила голову и улыбнулась. — Разве ты не помнишь? — спросила она. — Конечно, ты был слишком молод, а тот глупец закрыл твое лицо складками своей мантии. Думаю, он потом что-то сделал с оракулом, потому что с тех пор то окно для меня закрыто. Как и многие другие. В системе много старых повреждений из-за войны между машинами. Пока ты рос, я только изредка могла бросить на тебя взгляд. Как мне тогда хотелось поговорить с тобой! Как хотелось помочь! Я так счастлива снова с тобой встретиться! Но тебе нельзя оставаться в этом ужасном и странном городе. Тебе надо скорее отправляться в низовья, на войну.
— Что ты обо мне знаешь? Пожалуйста, госпожа, расскажи мне, что тебе известно!
— Существуют ворота, ведущие к тайным путям. Их открывает отрицательная гравитация чуждой материи. Они ведут во всех направлениях, даже в прошлое, до самого момента их сотворения. Думаю, что ты появился оттуда. Или с космического корабля. Возможно, твои родители были пассажирами такого корабля, а околосветовая скорость долгого путешествия защитила их от хода времени. Мы так и не выяснили, куда летают эти корабли. Не было времени узнать даже десятую часть того, что нам нужно. В любом случае ты пришел из глубокого прошлого этого странного мира, Йамаманама, но хоть я и просмотрела архивы, я не сумела выяснить, кто и зачем тебя послал. И разве это имеет значение? Ты здесь, а впереди много работы.
Йама не мог ей поверить. Если он действительно явился сюда из далекого прошлого, когда его народ, Строители, созидал этот мир, согласно повелениям Хранителей, то, значит, он никогда не сможет найти ни свою семью, ни просто людей своей расы. Он навсегда останется одинок. А в это невозможно поверить.
Он стал рассказывать:
— Меня нашли на реке. Я был младенцем и лежал на груди мертвой женщины в белой лодке. — Внезапно он почувствовал, что сердце его сейчас разорвется от тоски. — Пожалуйста! Скажи мне, зачем я здесь?
Женщина в оракуле, словно в недоумении, подняла руки.
— Я здесь чужая. Мой оригинал вышел в ваш мир. Она здесь погибла, но до этого успела начать здесь перемены. Перед смертью часть ее перешла сюда. И я все еще здесь. Иногда мне кажется, что ты — часть сотворенного ею уже после того, как она оставила меня здесь. Если все так и было, тебя можно считать моим сыном.
— Я ищу ответов, а не новых загадок, — с отчаянием проговорил Йама.
— Позволь, я приведу пример. Ты видишь эти статуи? Ты считаешь их памятниками погибшим героям, но правда проще, чем любые легенды.
— Значит, это не статуи?
— Вовсе нет. Это солдаты. Когда главная часть храма была уже построена, они были его гарнизоном и охраняли храм от того, что глупые маленькие жрецы называют «вещь-в-глубине». Думаю, что спустя много лет, когда строились эти апсиды, легче оказалось обвести стражей стенами, а не сдвигать их с места. Большинство их было переплавлено, а из останков ковали доспехи и оружие, так что в некотором смысле они все еще продолжают охранять город. Но солдаты вокруг нас — это реальность, тогда как человеческие существа, которые носят латы из оболочки их братьев, — не что иное, как тень реальности, как я сама тень той, от чьего имени говорю. В отличие от солдат она полностью исчезла из этого мира, осталась только я.