Дитя слова
Шрифт:
— Ты же знаешь, что мы не можем встречаться по средам.
— Почему? Только потому, что ты так постановил? Мне надоело жить по твоим правилам, я устала. Среда не подходит. А почему, собственно, я не могу быть с тобой и по средам?
— Среда — это особый день.
— Чем же среда — особый день?
— Среда — это мой день для меня.
— Тебе же плохо, когда ты один, — сидишь и киснешь. Ведь верно, верно?
— А я люблю сидеть и киснуть.
— Ни за что не поверю. Ты законченный лгун. Я не верю, что ты встречаешься с мистером Данкеном по понедельникам. И не верю, что по средам ты сидишь один. У тебя кто-то есть.
— Ох, Томазина, дорогая моя, зачем все усугублять, — не будь такой глупой и вульгарной и, пожалуйста, пожалуйста, убери это отвратительное воинственное выражение с лица. Я так устал.
— Устал! Устал! Я тоже устала.
— Но ты же весь день ничего не делала — только таскалась по магазинам и покупала всякое барахло.
— Я писала свою лекцию к понедельнику.
— Ха-ха.
— И потом делала куколок из перчатки.
— Куколок из перчатки — Бог ты мой! Мы сами — куколки из перчатки.
— Прекрасно. Можешь издеваться над тем, что я делаю. А я буду издеваться над тем, что делаешь ты.
— Я ведь в этом ничего не понимаю.
— И у тебя кто-то есть. Лора Импайетт. Ты встречаешься с ней по средам. Я знаю таких женщин — она коллекционирует мужчин и теперь охотится за тобой.
— Не будь занудой и не бросайся, как кошка, на других женщин. А то я начинаю думать, что ваш пол в самом деле отстает в развитии.
— Я вовсе не бросаюсь, как кошка, и говорю не вообще, а про конкретного человека!
— Это не довод, и криком ничего не добьешься.
— Ты специально выводишь меня из себя, чтобы потом унизить.
— Не моя вина, если у тебя интуитивное мышление, а не логическое. Женщины, говорят, гордятся этим.
— Если бы мы чаще встречались, мы бы меньше ссорились. Мне необходимо чаще видеть тебя. Я буду приходить к тебе на службу.
— Если ты хоть раз это сделаешь, больше ты меня не увидишь.
— А когда мы будем перекрашивать квартиру, как ты обещал? Ты говорил, что для мужчины нет более всепоглощающего и бездумного занятия, чем красить квартиру.
— Томми, так больше не может продолжаться.
— А я и не хочу, чтобы так продолжалось. Я хочу выйти замуж за тебя. Хочу иметь ребенка. Мне ведь уже тридцать четыре года.
— Я знаю, что тебе тридцать четыре года! Ты достаточно часто об этом говоришь!
— Ты отнял у меня годы жизни.
— Всего три года, моя дорогая.
— Ты обязан расплатиться за них.
— Никто за такие вещи ни с кем не расплачивается.
— Ты преследовал меня…
— Не передергивай. Это ты преследовала меня.
— Я хочу ребенка.
— Ну, так пойди и сделай его с кем-нибудь еще.
— Ты выражаешься так грубо, так вульгарно, пользуешься таким отвратительным словарем специально для того, чтоб сделать мне больно. Так ведь? Так ведь? Так ведь?
— Да перестань ты задавать мне эти идиотские, никчемные вопросы!
— А теперь кто кричит?
— Ты просто уходишь от спора, не желаешь слушать ничего, что тебе не правится.
— Я что-то не заметила, чтоб мы спорили. Я люблю тебя. И мне не нужен чей-то ребенок. Я хочу иметь ребенка от тебя…
— Ну, а я не хочу иметь этого чертова ребенка и не хочу жениться, и раз ты хочешь того и другого, значит, мы должны расстаться.
— Мы не можем расстаться.
— Если бы я мог заставить тебя поверить, что можем, все было бы в порядке.
— Вот почему я никогда этому не поверю. Мы оба друг для друга — последний шанс.
— Возможно, я — твой последний шанс. Но ты — не мой последний, слава тебе Господи! Послушай, Томми, отпусти ты меня. Пусть это будет кусок, отрезанный чистым ножом, а не мясо, выдранное с кровью.
— Ты теперь никогда не бываешь со мной хорошим…
— Как же я могу быть хорошим, когда я в капкане?
— Ни в каком ты не в капкане — так ведь про кого угодно можно сказать. Мы с тобой оба могли бы быть свободны, если бы…
— Кто тебе вообще говорит про свободу?
— Ты, ты же сказал, что сидишь в капкане.
— Плевал я на свободу, по моему глубокому убеждению, никакой свободы нет — просто мне не правится чувствовать себя связанным по рукам и ногам.
— Вообще-то почти все браки оставляют желать лучшего и…
— При том, что я вовсе не хочу жениться, ты едва ли уговоришь меня, признавая, что и наш брак будет никудышным.
— Я так не говорила, и для меня наш брак не будет никудышным, потому что я люблю тебя…
— Не нужна мне твоя любовь, Томкинс, так что этим ты меня не возьмешь. Боюсь, сегодня ты не отличаешься понятливостью.
— Но в чем причина — почему ты все портишь?
— Никакой у меня нет причины! Просто любовь может кончиться. Это — одна из кошмарных особенностей человеческой жизни. Да и вообще ты интересовала меня лишь чисто физически.
— Ах ты, паршивый врун! Есть у тебя причина все портить. Кристел.
— Нет, не Кристел. Советую быть поосторожнее, Томми.
— Она выходит замуж за Артура Фиша?
— Нет.
— Значит, ты не позволяешь.
— Осторожнее. Ты что, хочешь, чтоб я что-нибудь разбил?
— Ты считаешь, что всегда можешь справиться со мной, стоит только начать буйствовать, да? Как же тебе должно быть стыдно! Я, кстати, склеила ту вазочку, которую ты разбил. Смотри. Вещи, оказывается, можно склеить.