Диверсант
Шрифт:
Путь наш лежал поначалу в Гринвич, затем по воде в славный город Плимут, ну а дальше по обстановке. В Гринвиче Стефан на пару часов исчез, оставив меня скучать в портовой таверне. Вернулся довольный, и пахло от него не конским потом, как то положено настоящему мужчине, а женскими духами. Нежный, ненавязчивый аромат напомнил мне о Жанне, и я отвернулся. Ну а когда справился с собой, Стефан сидел рядом и колотил кулаком по столу, требуя себе "пинту лучшего в этой дыре эля, да поживее!"
— Все устроено, — заявил он щурясь, словно кот на солнышке, — твою кандидатуру одобрили, так что отныне ты под нашей рукой.
— На секретной службе Ее величества, — добавил я с серьезным видом.
— Отныне будешь зваться сэром Робером де Майеле. Имя Робера де Армуаза кое у кого на слуху, и пользоваться им точно не стоит, — продолжил Стефан. — Вот грамота Геральдической палаты, описывающая твой герб. Будь любезен, выучи, чтобы не путаться. А это жалованье за полгода.
Стефан незаметно передал мне приятно тяжелый кошель, и я бережно убрал деньги и документ в потайной карман. Как говорится подальше положишь, никто не возьмет. Итак, отныне я служил двум господам одновременно: графу де Плюсси и английской королеве. Ну а на самом деле, конечно же, только себе. И задача у меня была всего одна — освободить Жанну.
До Плимута, что в графстве Девоншир мы добрались без каких либо приключений. «Констант» бодро переваливался с волны на волну, и все время дул попутный ветер. Время осенних туманов и штормов еще не наступило, и кроме пиратов опасаться нашему шкиперу было нечего. К счастью, все попавшиеся нам навстречу корабли оказались либо честными купцами, либо рыболовецкими судами. Прошедшую на горизонте французскую эскадру мы не заинтересовали, английский фрегат также оставил нас без внимания. И не успел я в полной мере насладиться качкой, как Англия вновь распахнула мне свои объятия.
Плимут, расположенный в устье реки Плим, что на полуострове Корнуолл, молодой и быстро растущий город. Ему дай бог, чтобы пара сотен лет насчитывалась. Место под него было выбрано на редкость удачно, и ныне Плимут один из крупнейших портов королевства. Не пройдет и пары веков, как вот с этих самых берегов отчалит «Мэйфлауэр», увозя отцов-основателей за море-океан. Историческое место, что и говорить.
Мы простились со шкипером, тот довольно ухмыльнулся, взвесив полученные монеты в твердой, словно из дерева ладони. Просторная гавань была битком забита судами. Несмотря на раннее утро шум на причале стоял оглушительный. Народ в порту кишмя кишел, а запах мог запросто свалить с ног непривычного человека.
Бог знает что у этих британцев тут происходило, может, они и покойников не хоронили, а сбрасывали прямо у берега, но во Франции пахло намного лучше. После чистого морского воздуха я был просто потрясен местными ароматами. Стефан же, как человек бывалый, и глазом не повел, разве что поморщился незаметно.
А сколько здесь было соблазнов! Молоденькие и не очень, трезвые и слегка навеселе, покрасивше и так себе — словом, всякому моряку по деньгам. Сколько бы не звенело у сошедшего на берег в кошельке — отдохнуть со вкусом ему помогут. Чтобы скаредные англичанки упустили шанс разжиться хотя бы на полпенса? Не бывать такому. И какие же они страшненькие, если честно!
Не обращая внимания ни на какие соблазны, пусть даже и с очень глубокими декольте, Стефан уверенно повел меня куда-то вглубь порта. Судя по тому, с какой легкостью он здесь ориентировался, в Плимуте мой спутник бывал не раз. Миновав дюжину питейных заведений он остановил свой выбор на таверне "Королевский единорог".
Пока Стефан разговаривал с хозяином, краснощеким и толстым, как то и положено всякому уважающему себя владельцу подобного заведения, я внимательно огляделся. Придраться было не к чему. На окнах висели чистые занавески, доски столов были отскоблены до белизны, земляной пол чисто выметен и засыпан свежим камышом. Из кухни же пахло просто упоительно, особенно после стряпни, какой травил нас кок.
Едва окинув взглядом выделенную нам комнату, я довольно кивнул. Две кровати, набитый соломой матрас — о чем еще мечтать путешественнику? Я примостил узел с вещами в ногах одной из кроватей и, коротко кивнув Стефану, вышел из гостиницы. О чем еще говорить, если все уже обговорено на сотню раз? Весь день я шатался по городу, собирая свежие слухи, затевал разговоры с незнакомыми людьми, не скупясь на угощение. Просто удивительно, как развязывает язык кружка-другая доброго эля.
Между делом посетил нескольких лошадиных барышников, выбрав двух жеребцов под седло и лошадь под поклажу. Покупки я наказал доставить в "Королевский единорог", сам же продолжил знакомство с Плимутом. Вечером мы со Стефаном встретились. Судя по усталому виду, и готовности, с какой мой спутник плюхнулся за стол, немедленно завладев пинтовой кружкой эля, он тоже не сидел на месте, а весь день носился как угорелый.
Из присущей мне деликатности я не стал уточнять, где его черти носили. То, что мне знать положено, он и так расскажет, а что знать нельзя — клещами не вытащишь. Но лицо у Стефана было довольное, похоже, первый день у нас удался. Едва лишь опустели тарелки, и пухленькая служанка убыла за добавкой, Стефан нетерпеливо спросил:
— Как день прошел?
— Кое-что есть, — довольно улыбнулся я. — Ты заметил, сколько в городе вооруженных людей?
Стефан неопределенно хмыкнул, затем признался:
— Я только что вернулся в город. Были тут, поблизости, кое-какие дела.
— Так вот, — продолжил я азартно, — в Плимуте весьма настойчиво вербуют наемников!
— Ну и что? — поднял брови Стефан, — обычное дело. Если ты подзабыл, мы с Францией воюем.
— Да нет, — хмыкнул я, — все происходит не как обычно. Во-первых, если бы набор шел в действующую армию, зазывали бы толпились у каждого трактира, кричали на площадях, а вернее всего — пошли бы по деревням. Это в городе народ ушлый, им воинскими подвигами голову не задуришь, а среди молодых крестьян всегда полно желающих свет поглядеть. Да и лучников, напомню, набирают не из горожан, а из свободных вилланов.
— Ну допустим, — кивнул Стефан.
— Во-вторых, деньги сулят большие, но где воевать придется не говорят, мол, за такие деньги и спрашивать должно быть стыдно. Куда скажут, туда и пойдешь.
— Так.
— В третьих, предпочитают набирать людей повоевавших, с опытом.
Я помолчал, затем добавил:
— Есть и кое-что непонятное, над чем подумать требуется. Я тут на рынке крутился, так местный цирюльник, что языком работал гораздо проворнее чем рвал щипцами зубы, рассказывал преинтересные вещи. А именно — в одном местечке срочно набирают кузнецов, шорников, бондарей и прочих работников, а главное, разумеется — цирюльников, что, ежу понятно, того бездельника волновало больше всего. Мол, деньги обещают неплохие, а работы, почитай что и нет. Кстати, там и лекари требовались.