Диверсанты Сталина: НКВД в тылу врага
Шрифт:
Ее тесную связь с НКВД подтверждает и то обстоятельство, что она пыталась некую Галину Липскую, из круга своих знакомых, завербовать для шпионской деятельности против немецких войск. Липская, однако, это предложение отклонила. Свое положение в доме гауляйтера М. определенно использовала в целях разведки, т. к. она неоднократно имела возможность убирать его служебный кабинет.
В связи с этим особое внимание вызывает то, что, пожалуй, для всех остальных служащих дома, но не для Мазаник, генеральный комиссар требовал проверку через гестапо. Подобная проверка
Свое бегство обе сестры маскировали тем, что они уже за несколько дней до покушения продавали свои пожитки и носильные вещи. М. пришла 21.9.43 как обычно в 7 часов утра на работу в дом гауляйтера, жаловалась работницам на сильную зубную боль и в 10.30 оставила дом. Свой преждевременный уход она маскировала, как и ее сестра Ш.: через свою подругу попросила фрау Кубе о перенесении ее выходного дня на 21.9.43.
По особому распоряжению гауляйтера, она лечила зубы у немецкого врача, однако 21.9.43 ее там не было.
При дальнейшей проверке круга знакомых обеих сестер натолкнулись якобы на любовника М. по имени Степан, который был установлен в лице Стефана Тиллнера (Stefan Tellner), руководителя почтового отделения в генеральном комиссариате.
Теперь, благодаря этому, возникла возможность установить деревню вблизи Минска, куда обе сестры ездили ухаживать за матерью.
Однако дом матери в деревне Малая Малюковчина оказался закрытым и пустым. Ключи были переданы родственнице сестер, некой Анне Рулькевич. Все имущество вывезли два возчика, один из которых был некий Павел Кароль, житель соседней деревни Потреби. С его помощью удалось вычислить квартиру в предместье Минска по ул. Заславской № 35–а, кв. 6.
Владелица этой квартиры сначала отрицала, что приняла беглецов, однако после очной ставки призналась, что она действительно за плату в 100 рейхсмарок приняла их и их имущество отдала своему соседу Николаю Дрозду.
Беглецами были Валентина Ш. и ее мать Анна Ш., а также двое малолетних детей Валентины. При обыске в доме Дрозда была действительно найдена различная одежда в замурованном потайном подвале.
Среди вещей находилось также темно—голубое пальто, которое было без сомнений опознано служанкой гауляйтера Галиной Вигал как собственность Мазаник.
Позже в деревянном сарае, в штабеле дров, были найдены два детонатора, которые по показаниям Дрозда принесла некая «Мария», по прозвищу «Черная Мария». Позже она была установлена как Мария Осипова. (Приметы: примерно 30 лет, рост 1.75, гибкая, черные волосы, смуглое длинное лицо.)
Хозяин усадьбы Николай Дрозд 15.8.1886 г. р., а также его жена Елена Дрозд 1890 г. р. и их дочь Регина Дрозд 16.10.1923 г. р. были арестованы незадолго до их подготовленного бегства.
Дрозд признался, что 18.9.43 Мария Осипова и Мария Дуброва ждали его на мосту в Минск, когда он возвращался из деревни Вячи со сбора ягод домой, и он получил от них две мины. Их он принес в свой дом, где они были спрятаны Осиновой в саду.
Находившаяся под арестом Дуброва вынуждена была подтвердить, что эти данные соответствуют
В ходе дознания далее было установлено, что Осипова с апреля с. г. жила у Дрозда и неоднократно предпринимала так называемые «служебные поездки». Также она во время проживания у Дрозда развернула активную антинемецкую пропаганду и авторитетно воздействовала на круг своих знакомых.
Осипова поддерживала связь с некой «Тоней» (приметы: примерно 40 лет, среднего роста, гибкая, волосы соломенного цвета, зачесанные на пробор, лицо в оспинах, в черном платке, темная одежда и черные сапоги), которая, очевидно, также работала на партизан. Тоня и Мария Осипова имели общие дела и были часто вместе. Тоня должна была также знать семью Ш., т. к. она ожидала ее 20.9.43 и содействовала в устройстве на ночлег.
Тоня и Осипова провели ночь на 21.9.43 у Дрозда. Осипова оставила квартиру Дрозда 21.9.43 в 5.30 утра, после чего Тоня вместе с беглецами и возчиком, данные которого не удалось установить, уехала по направлению к Минску.
Известно, что Ш. вышла на работу в немецкий суд в 7 утра.
В 11 утра Осипова вернулась к Дрозду и вскоре после этого оставила дом, якобы для того, чтобы предпринять снова служебную поездку. Дрозд показал в отношении Осиповой, что речь идет о чрезвычайно деятельном агенте партизан. Она предлагала его и его семью в случае преследования переправить в Москву.
Без сомнения, Мария Осипова 21.9.43 утром принесла мины в Минск и там лично или через связного передала их Мазаник, которая в это время еще находилась в своей квартире на Театральной улице, 48.
Связным был Георгий Куликов 28.5.1914 г. р., передававший письма и пакеты Мазаник и Осиновой.
В дальнейшем его задача заключалась в том, чтобы разведывать для Осиповой настроения среди населения, в немецких частях, месторасположения отдельных подразделений вермахта и другие важные сведения.
При этом ему содействовал некий Владимир Сибко, 17.11.1912 г. р., который работал музыкантом в «немецком Доме». Свои задания он выполнял, пользуясь благосклонностью знакомых официанток, показывавших ему почту от немецких солдат, выписывал отдельные номера полевых почт и др. важные подробности из писем, то есть любыми путями пытаясь заполучить сведения о немецких войсках.
Эту деятельность оба продолжали длительное время и передавали материалы Осиповой через Галину Липскую.
…В связи с арестом Куликова и Сибко была раскрыта широко разветвленная и хорошо организованная разведывательная служба партизан и тех, кто стоял за ними.
Были выявлены важные следы, которые указывали на подготовку к новым покушениям и на других связников разведчиков. У бывшего любовника Мазаник Стефана Тиллера была изъята годная к репродукции ее фотография.
Что касается задержанного Куликова, то его следует рассматривать вместе с Марией Осиновой как лицо, вручившее Мазаник мины, предусмотренные для покушения на гауляйтера.