Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов
Шрифт:
Сбор офицеров различных миссий в Ставке И. Б. Тито в годы Второй мировой войны
В тот же день Димитров подписал на имя Вальтера (псевдоним И. Б. Тито) директиву для КП Югославии. В ней, в частности, указывалось:
«Настал час, когда коммунисты должны подымать народ на активную борьбу против оккупантов. Организуйте, не медля ни одной минуты, партизанские отряды и развертывайте в тылу врага партизанскую войну. Поджигайте военные заводы, склады, нефтехранилища, аэродромы, разрушайте железные дороги, телефонную и телеграфную сеть, не пропускайте перевозки войск и боеприпасов. Организуйте крестьян, чтобы они закапывали хлеб, угоняли в леса скот».
В
«Надо всяческими способами поднимать народ против фашистских варваров и их румынских пособников. Организовать демонстрации и другие массовые выступления в городах за хлеб и против войны. Срывать всеми средствами использование немцами военных материалов и продовольственных и сырьевых ресурсов Румынии. Решительно мешать перевозке немецких войск и оружия, разрушая железные дороги, мосты. Уничтожать немецкие аэродромы, запасы нефти, склады оружия. Разлагать армию, всемерно поощряя массовое дезертирство. Разжигать ненависть румынских солдат против германских оккупантов. Всячески дезорганизовать румынский тыл германской армии».
Однако сделать все это было очень непросто. К началу войны с Советским Союзом гитлеровские спецслужбы и их коллеги из сателлитов фашистской Германии почти полностью уничтожили коммунистическое подполье и ликвидировали агентурную сеть Коминтерна в Болгарии, Румынии, Венгрии, Словакии и Польше. Те немногие, что смогли уцелеть после репрессий, ушли в глубокое подполье, потеряв связь с советской разведкой и Коминтерном. Лишь горстке удалось скрыться от преследований гестапо и полиции, а затем через третьи страны добраться до СССР. Связь с коммунистическим подпольем была нужна как воздух. Поэтому П. А. Судоплатову и его подчиненным ничего другого не оставалось, как осуществлять комплектование первых резидентур из числа бывших бойцов интербригад, воевавших с фашистами в Испании, и коминтерновцев, проживавших в СССР и чудом избежавших массовых чисток и репрессий.
Спустя две недели после начала войны Судоплатов и его коллеги приступили к формированию первых разведывательно-диверсионных резидентур, предназначенных для заброски в глубокий тыл противника.
В последний день июля заместитель начальника 5-го отдела I Управления НКВД капитан госбезопасности В. Дубовик подробным рапортом доложил о результатах выполнения указания. Вместе с сотрудниками отдела он выполнил поистине титаническую работу. Несмотря на хаос и неразбериху, царившие в первые дни войны во многих учреждениях, органы государственной безопасности работали без существенных сбоев. Все 29 кандидатов в будущую резидентуру были установлены и изучены. По каждому из них в рапорте содержится подробная и объективная информация. В большинстве своем это оказались люди, которые не нуждались в особых рекомендациях. Так, например, Николов Ангел Ангелов (Миленков Александр Петков) имел за своими плечами многолетний опыт подпольной борьбы. Когда над ним нависла угроза ареста, по каналам Коминтерна он покинул Болгарию и затем в ряде стран Западной Европы выполнял специальные задания. С началом Гражданской войны в Испании добровольцем отправился на фронт, где командовал пулеметной ротой. Янков Георгий Петрович (Петков Мирко Станков) в 1923 г. руководил революционным восстанием в одном из районов Центральной Болгарии. Был приговорен к двенадцати годам тюремного заключения, но бежал из тюрьмы. Заочно трижды приговаривался к смертной казни. По нелегальному каналу ушел в СССР и продолжил партийную работу в Коминтерне. В 1937 г. воевал в Испании, инструктор 1-го батальона броневиков. Димитров Димитр Илиев за революционную деятельность заочно был приго ворен к смертной казни, но продолжил борьбу в глубоком подполье. Полиции не удалось его захватить – помогли скрыться русские друзья. В Советском Союзе он нашел не только новый дом, но и ответственную работу. Долгое время по линии нелегальной резидентуры работал в Китае, а затем в составе интернациональной бригады сражался в Испании. Радойнов Колев Цвятко принимал активное участие в народном восстании 1923 г. Спасаясь от преследований полиции, эмигрировал в СССР, где обрел свою вторую родину. Не раз рискуя жизнью, служил ей на самых ответственных и опасных участках. Неоднократно выполнял специальные задания Коминтерна и советской разведки. За свои заслуги удостоился высокого воинского звания полковник. Иван Цолов Винаров занимался закупкой и похищением с армейских складов оружия для компартии. В 1921 г. арестован, бежал, эмигрировал в СССР. Занимался транспортировкой оружия из СССР в Болгарию. С 1924 г. – сотрудник РУ РККА. В 1925 г. был на нелегальной работе
Других их соратников – Ярома Панайота Георгиева, Мискетова Атанаса Дойчева – в Болгарии также ждали смертные приговоры. А остальные члены резидентуры «Братушки» имели в совокупности несколько сотен лет тюремного заключения!
Несмотря на опасность быть пойманными, все без исключения кандидаты без малейшего колебания пришли на встречу с капитаном государственной безопасности В. Дубовиком в административный корпус стадиона «Динамо». На встрече также присутствовал сотрудник I Управления НКГБ СССР (разведка) лейтенант А. Галкин, которому предстояло с позиций советского полпредства в Софии координировать работу руководителей групп резидентуры. И это была непростительная, но, к сожалению, не последняя ошибка, допущенная подчиненными П. А. Судоплатова! То ли горячка первых военных дней, то ли абсолютная вера в людей, не раз смотревших смерти в глаза, заставили капитана В. Дубовика пренебречь главным правилом любой спецслужбы – конспирацией. Участники будущей разведывательно-диверсионной резидентуры не только увидели друг друга, но и теперь знали своего будущего координатора – А. Галкина!
В последующем эта ошибка потянула за собой другую: сотрудники, занимавшиеся подготовкой «Братушек», видимо, понадеялись на многолетний опыт нелегальной работы ее участников и не провели требующегося в таких случаях подробного инструктажа. Как следствие, отдельные наиболее несдержанные и горячие проговорились в кругу близких друзей о скорой высадке разведывательных групп на Черноморском побережье Болгарии и последующей подготовке восстания. Кроме того, помимо Г. Димитрова об особой миссии «Братушек» в общих чертах были осведомлены несколько членов болгарской секции в Коминтерне. В условиях несоблюдения жестких правил конспирации произошла банальная утечка информации о предстоящей операции.
4 июля 1941 г. Димитров доложил Сталину пожелания болгарских коммунистов об организации восстания против царя Бориса и его немецких покровителей в Болгарии. Реально оценивая ситуацию, Сталин ответил: «Никакого восстания сейчас. Разобьют рабочих. Пока мы не можем оказать никакой помощи. Попытка восстания будет провокацией».
5 июля 1941 г. конспиративное существование Особой группы было легализовано приказом наркома внутренних дел СССР. Новый (старый) руководитель группы – майор государственной безопасности П. А. Судоплатов и его заместители Н. И. Эйтингон и Ш. О. Церетели продолжили работу в условиях жесточайшего лимита времени и кадров.
Узнав об утечке информации, 7 июля 1941 г. начальник 3-го отдела I Управления НКГБ СССР за № 8 /1431 ориентировал П. А. Судоплатова «о фактах распространения гражданином Болгарии „П“ слухов о том, что якобы по поручению НКВД СССР он должен вылететь на самолете в Болгарию с каким-то заданием». Павел Анатольевич отреагировал незамедлительно и потребовал от Н. Эйтингона, В. Дубовика и А. Галкина: «Срочно отозвать из групп лиц, отрицательно себя зарекомендовавших».
К сожалению, его решение оказалось запоздалым, слухи о предстоящей высадке разведывательных групп в Болгарии с целью организации восстания «пошли гулять» среди более чем тысячной болгарской колонии коминтерновцев в Москве.
«Каждый болгарский политэмигрант, – вспоминал И. Винаров, – считал своим долгом, делом личной и революционной чести идти в самое опасное место боя. Некоторых из них, кто не имел необходимого опыта работы во вражеском тылу, мы не вызывали, но каким-то образом они узнали, что наши группы готовятся к отправке туда, в Болгарию, и шли сами – и не раз, – настаивали, просили, умоляли принять их, чтобы встать в ряды первых, кто отправится сражаться на родную землю. Все они с трогательным волнением высказывали свои просьбы. А ведь просили только о том, чтобы им разрешили сражаться».
В этой связи нельзя было исключать и того, что вражеские спецслужбы, возможно, в том или ином виде получили (либо могли получить) информацию о планируемой операции. Последующий ее провал, когда большинство разведчиков были выслежены, а затем уничтожены или захвачены в плен, объясняется не только техническими и организационными просчетами при подготовке групп, но и тем, что противник, видимо, действительно мог заблаговременно узнать о готовящейся заброске в Болгарию. Но тогда, в июле сорок первого, как П. А. Судоплатов, так и его подчиненные вряд ли рассчитывали на подобный ход развития событий. Безжалостное военное время подгоняло их вперед.