Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов
Шрифт:
В 1879 г. покушения продолжились. 4 февраля Г. Д. Гольденберг застрелил харьковского губернатора Д. Н. Кропоткина – двоюродного брата князя-бунтаря, в марте Л. Ф. Мирский совершил неудачное покушение на нового начальника III Отделения А. Р. Дрентельна. Осуществлять эти покушения было достаточно просто, поскольку практически никто из высших должностных лиц империи, за исключением царской семьи, постоянной личной охраны не имел. Даже Мезенцов передвигался по городу в сопровождении одного адъютанта.
В мае 1878 г. появилась окончательная редакция программы «Земли и воли», пункт 4 которой гласил:
«В состав теперешней Российской империи входят такие местности и даже национальности, которые при первой возможности готовы отделиться, каковы, напр., Малороссия, Польша, Кавказ и пр. Следовательно, наша обязанность – содействовать разделению теперешней Рос. империи на части соответственно местным желаниям». [25]
Отметим,
25
Там же. С. 395.
Но была еще одна сфера деятельности, которая революционерами не афишировалась, поскольку представляла собой заурядную уголовщину и проводилась по принципу «цель оправдывает средства». Мы имеем в виду участие народовольцев в кражах и ограблениях казенных учреждений – экспроприациях, или сокращенно в «эксах», с целью добычи денежных средств для антиправительственной деятельности. Так, в июле 1878 г. предпринята попытка ограбления следовавшей из Житомира в Киев почтовой кареты (100 000 рублей) и денежного ящика Курского пехотного полка. В 1879 г. из херсонского казначейства путем подкопа похищено 1,5 млн рублей для материальной поддержки сосланных в Сибирь. Примечательно, что осужденный за это преступление Ф. Юрковский на суде показал, что он не видел ничего безнравственного в этой краже, так как правительство и его оппоненты представляют собой два лагеря, находящиеся в состоянии войны, и к ним следует применять нормы не уголовного, а международного права. Такой подход прекрасно иллюстрирует уже тогда сложившуюся психологическую доктрину, выводящую терроризм за рамки национальной юриспруденции и переводящую его в разряд международных военных конфликтов неконвенционного характера.
Революционеры применяли и персонифицированный шантаж в отношении высокопоставленных чиновников. Прокурор Петербургской судебной палаты А. А. Лопухин, руководивший следствием по делу об убийстве Н. В. Мезенцова, в августе 1878 г. получил письмо от Исполнительного комитета Русской социально-революционной партии (так именовался кружок В. А. Осинского):
«Мы, члены И. К. Р.С. Р. П., объявляем вам, что если вы пойдете по стопам Гейкинга, то и с вами будет поступлено так же: вы будете убиты. <…> Поэтому мы категорически заявляем вам, что 1) если в течение двухнедельного срока, совершенно достаточного для полного выяснения дела, не будет выпущен на свободу каждый из арестованных, против которого не будет ясных улик в убийстве генерала Мезенцова; 2) если в течение их содержания под арестом против них будут предприняты меры, оскорбляющие их человеческое достоинство или могущие вредно отозваться на их здоровье, то смертный приговор над вами будет произнесен. <…>
В заключение считаем нужным сообщить вам, что 1-е предостережение делается совершенно конфиденциально. Распространяться оно не будет». [26]
При покушении А. К. Соловьева на Александра II 2 апреля 1879 г. были применены несколько принципиальных для того времени новинок в области оперативного прикрытия террористической деятельности. В их числе: официальный отказ организации от своего человека; учет национальности боевика; использование многозарядного короткоствольного оружия; предварительная стрелковая подготовка для проведения возможной скоростной серии выстрелов; маскировка внешности; планирование отхода и самоубийство террориста. Учитывая предварительную разведку маршрутов прогулок императора, во время которой установлены отсутствие ближней охраны, места нахождения основных постов и их удаленность от охраняемой персоны, государь практически был обречен. Но ему вновь несказанно повезло. Не повезло, правда, Соловьеву: после ареста и суда он был повешен.
26
Архив «Земли и воли» и «Народной воли». С. 91–92.
Чтобы ввести в заблуждение правоохранительные органы империи, народовольцы постоянно совершенствовали конспирацию. Высшие руководители именовались агентами Исполнительного комитета 3-й степени. Сколько еще степеней существовало и какая из них высшая, оставалось неизвестным даже членам организации. А. Д. Михайлов предъявлял к конспиративным квартирам следующие требования: наличие звукоизоляции
Наиболее удачной операцией сторонников террористических актов из «Земли и воли» (многие из них стали затем, после раскола организации, народовольцами) было внедрение в 1879 г. в штат III Отделения Н. В. Клеточникова. Разведчик «Народной воли» после некоторой проверки был принят на службу, да к тому же в центральный аппарат политической полиции. Именно благодаря его работе руководство «Народной воли» длительное время эффективно противодействовало секретным службам империи. Клеточников информировал своих коллег о лицах, попавших под наблюдение, о готовившихся обысках и арестах и – что важно – передал сведения о почти 400 (!) секретных сотрудниках и агентах не только внутри страны, но и за рубежом. Как трудолюбивый и исполнительный работник, он пользовался благосклонностью начальства. Эти качества в комплексе с хорошо законспирированной системой передачи информации позволили ему успешно работать в качестве «крота» в течение двух лет. В 1881 г. он был арестован, заключен в Петропавловскую крепость, где умер от голодовки.
Параллельно с организацией разведки и контрразведки Исполком «Народной воли» начал подготовку к покушению на императора. В условиях усиленной охраны применение холодного и огнестрельного оружия было признано неэффективным. Для покушения решили использовать взрывчатые вещества, с помощью которых повредить царский поезд. Покушение не удалось, но в дальнейшем динамит последовательно был использован при взрыве в Зимнем дворце и при подготовке террористических актов в Одессе и Петербурге.
Тем временем Исполнительный комитет «Народной воли» приступил к реализации нового перспективного проекта – к созданию Военной организации. К концу 1880 г. сформировалось ее ру ководящее ядро. Основной задачей Военной ор ганизации являлась подготовка захвата власти путем вооруженного восстания. Ставка была сделана на организацию военного переворота под руководством офицеров гвардии, армии и флота. Считалось, что для организации переворота достаточно двухсот или около того офицеров. После захвата власти предполагалось передать ее временному правительству в лице Исполкома «Народной воли». В отличие от Комитета русских офицеров в Польше (самостоятельной организации с локальной сепаратистской целью) Военная организация «Народной воли» была идеологизированной партийной структурой, подчинявшейся Исполкому и призванной обеспечить захват власти в интересах партии, а также смену государственного устройства.
Как и их гражданские коллеги, офицеры-народовольцы одобряли террор против представителей власти, считая его ускорителем революции. Непосредственно в террористических актах члены Военной организации практически не участвовали, они занимались организацией ее филиалов в других городах. Кроме Петербурга и Кронштадта военные кружки были организованы в Москве, Киеве, Орле, Витебске, Риге, Митаве, Динабурге, Либаве, Минске, Николаеве, Одессе – всего около 20 мест. Они действовали автономно от остальных организаций народовольцев. Их деятельность имела более конспиративный характер, чем деятельность гражданских структур, – в силу большей дисциплинированности и более сурового наказания участников в случае провала. Даже после ареста большинства руководителей «Народной воли» Военная организация продолжала нелегальную работу почти два года. Структура и методы ее работы стали примером для большинства будущих нелегальных политических партий, существовавших в России на рубеже XIX–XX вв.
Тем временем череда покушений на Александра II продолжалась. Динамит для терактов производился не только в России, но и поставлялся из-за рубежа.
В Киеве при обыске на одной из конспиративных квартир «в чуланчике для дров найден завернутый в клеенку и зарытый в землю металлический ящик», который «по наружному осмотру… экспертами-пиротехниками… был признан динамитным снарядом австрийского приготовления, при этом они нашли, что вес заключающегося в нем динамита около 5 ф.». [27]
27
Особое приложение к «Киевским губернским ведомостям». Б. м., б. г. С. 7.