Дивьи люди
Шрифт:
Как только первые признаки дремоты проявили своё воздействие, тело расслабленно отпустило мышцы, я вздрогнул пару раз, просыпаясь и вновь погружаясь в сон. Не возникало даже мысли о том, чтобы шевельнуться и я скорее понял, чем почувствовал, как перина за моей спиной проминается под чьей-то тяжестью. Меня не наклонило в сторону этой новой вмятины, значит, я был тяжелей, но одеяло, соприкасавшееся со спиной, наполнилось весом, и привалилось ко мне. «Девушка?» - Но кто из местных прелестниц отважился бы на подобный знак внимания гостю! «Есения?» Не похоже на неё, хотя, в тихом омуте…».
Я решил немного придвинуться к
Сон, после напряжения сумасшедшего дня, не заставил себя ждать, глаза закрылись и наполнились негой, как вдруг: «Топ, топ, топ», словно большого размера котяра крадучись, прошел по перине у стенки кровати и, придавив моё одеяло своим телом, улеглась рядом. Я ещё раз сконцентрировался на ощущениях. Нет, я точно ещё не сплю.
– «Что за хрень?» - удивился я и замер, когда почувствовал прохладное дыхание прямо около правого уха. Не как тот выдох, производимый человеческим ртом - этот был рассеян по широкому участку кожи, его обладатель, должен иметь рот на всё лицо и быть комнатной температуры. – «Да, не всегда, наблюдательность и логика играют мне на руку. Теперь, из-за них уснуть не получиться», - думал я с раздражением, покрываясь мурашками, от того, что тихое соседство вызывало холодок нереальности в районе от затылка до лопаток.
– «Может снова пошевелиться?» - И тогда дремота накатила приятной волной.
– «А может всё послать и уснуть?» - Я согласился с последней мыслью, - «А катись оно всё!»
Глава 3
Шепот... хихиканье. Кто-то перешептывался рядом. Я открыл один глаз. Ну конечно, три девчонки, старшей не больше пятнадцати, подглядывали за мной в щель между занавесками, заменяющими дверь. По очереди, заглядывая за штору, они смеялись, зажимая рты руками.
«Который час? Да, кто его знает? Подумать, ещё только рассвет наметился. Спать ещё и спать!»
– Мардос, а ну брысь! Как пастень навалился, - отец, появившийся на пороге со своим коронным приказом, мысленно вернул мне привкус вчерашнего смятения, я окончательно проснулся. Снилось мне, что я участник программы «Розыгрыш», а тут, по времени, уже сериал смонтировать можно. И кому «брысь» на этот раз? Уверен не мне, так как после обращения за мою спину, он перевёл взгляд на меня и, буркнув, доброго утра – вышел.
– «Кто такой Мардос?» - Я никого в комнате не видел, когда два лоскута материи, закрывавшие вход в комнату, раздвинулась снизу, словно комнату действительно покинул маленький, невидимый некто.
«Жуть!» Я встал, заправил выбившуюся во сне футболку за пояс джинсов, обулся и тоже вышел. Хозяин как ураган смёл своим присутствием всех обитателей дома. «Где все?» - подумал я и прислушался.
– Модовейко, не обижайся, на тятю. Гостя, поди, напугал? – донесся голос Есении из соседней комнаты. Я не страдал любопытством, но рядом с ней мои уши, как у Злого Серого Волка, «вытянулись» от желания услышать больше. И вдруг понял, что в ответ слышу тявканье, подобное собачьему, но такое богатое по эмоциональному содержанию, словно голова умного зверёныша,
– Хороший человек? – продолжил нежный голос девушки, - Верю тебе. Да и сама знаю, к плохому бы не подошла. Нет, не отворотник он… - врач. В его мире он так называется.
Подслушивать и дальше стало неудобно, так как в дом вошел Влас Кузьмич с ведром воды.
– Мне бы со знающим человеком переговорить, - обратился я к нему, отойдя от комнаты Есении.
– Есть в селе, кто помочь в местных законах может?
– Волошин, он из Сварожичей, и грамоте ладно обучен.
– А что ему за хлопоты из моего предложить? – Перебирая дорожную сумку, я собирался продемонстрировать часть её содержимого безучастному ко всему Кузьмичу, - Что ему за помощь можно дать?
– А ничего, - вынес мужик свой вердикт, продолжая точить ножи, - просто о помощи попроси.
– А кого это хозяин Мардосом называет? – поинтересовался я, складывая вещи обратно в сумку.
– Так, обменыша ихнего,- мужик оживился, найдя повод отвлечься от утренней рутины.
– Роньке и году не было, когда его нянька в предбанке оставила. Пока она по воду ходила, его нечистый к себе и залучил. А нянька, из боязни наказания, сторговалась на свою молодость с Обдерихой и выдала ейна сына за Роньку. Почти год морок на семье держался, и к обменышу как к собственному дитяте относились. А как нянька Авдотья совсем сдавать стала, так и призналась во всём. Пелена с глаз родных спала. Модовейку, выгнать хотели. Твоя Есения заступилась, всё за него плакала. Привык он, да и идти ему некуда. Муж Авдотьи старую баню вместе с Обдерихой дотла спалил, думал поможет. Только умерла жена и двух лет не продержалась.
– Я не видел Мардоса, почему-то, а получается, он со мной всю ночь проспал?
– Они, выходцы навины, без надобности чужим не кажутся. Я сам его токмо раз видал. Как он с утра Дарье под горячую руку подвернулся, она его скалкой и навернула. Вот он в омшанике, так жалобно горевал, что даже не скрывался. Любит он маменьку, и она его, да то, как глянет на него, так Роньку жалко.
– А сына хозяйского так и не нашли?
– Нет, напрасно, только соль переводили, всё нечистую силу приманивали.
– А пастень – это, что такое?
– Нечистый дух это. Тень покойника, людей душит.
– У вас и такое бывает?
– А то! Бывает, ежели непотребно жить.
– «Не удивительно, что за столько лет желающих на ПМЖ здесь не было, тут в принципе находиться неприятно, не то чтобы жить «потребно», - ворчал я про себя, шлёпая в обход огромной лужи перегородившей мне путь. «Телега-не машина, ну выкопай канавку и не будет у тебя перед калиткой такой грязищи», - ругал я про себя, нерадивых хозяев очередной избушки за накренившимся забором.
– «Сына хозяйского нянька прошляпила, украсть могли или в лес уполз, по недосмотру», - искал я рациональное объяснение трагической истории с младшим братом Есении. – «Прогерея, генетический дефект, синдром Вернера», - перечислял возможные причины внезапного старения Авдотьи. Вот только невидимый Мардос, он же Модовейка, дышал ночью мне в затылок. – «Так, что же брать за правду?»
Улица была пустой, за половину пути я встретил только трёх мужиков, да старушку. Бабушка остановилась и проводила меня долгим взглядом.