Дивный Мир Будущего
Шрифт:
— Ты что, пришел драться? — в голосе Коулмана впервые слышится что-то, похожее на эмоции.
В дребезжащей гортанной речи заметна горькая насмешка. Киборг совершенно не считает Августа достойным противником. Даже бедолагу Франко он встречал более спокойно, без издевки. Результат от этого, впрочем, не изменился.
— Я тут, чтобы уничтожить тебя! — яростно шепчет Нэш, рывком стягивая толстовку через голову.
— А кишка не тонка? — механические губы изображают подобие улыбки.
Выглядит это довольно устрашающе, и уж, во всяком случае, совершенно не смешно. Я все еще готов к бою, да и Анна не торопится отступать.
— В
Парень выходит вперед, раздвигая воздух руками. Ощущение надвигающейся беды усиливается. Энергия сгущается вокруг двух бойцов; накапливается, словно перед грозой.
— Этот противник совсем из другой весовой категории, — задумчиво и весомо заканчивает мысль Нэш, — Держитесь подальше!
Парень смотрит на Рэдклифа, и этим взглядом, кажется, можно испепелять камни. Злость, ярость, гнев, небывалая ненависть и накопленная годами сила концентрируется в огненно-темном взоре, словно в невероятно сфокусированном луче лазера.
Но киборгу все нипочем, он даже не дрогнул. Больше того, повернув голову в мою сторону, Коулман произносит вполне спокойно и доброжелательно.
— На твоем месте, Тей, я бы поискал наверху, — палец мужчины указывает на близлежащую лестницу, — Кажется, взрывное устройство расположено именно там…
Откуда он знает? Или это чистая логика? Неужто он совсем не боится Августа? Что в словах киборга: четкий расчет или непревзойденный блеф?
Несмотря на внешнюю неприязнь, поневоле проникаюсь уважением. Рэдклиф настолько спокоен, взвешен, раскрепощен, что вызывает гораздо больше сочувствия, чем взбалмошный растрепанный Август. Да и все мы, если посмотреть со стороны — лишь шайка безумцев, набросившаяся на одинокого киборга абсолютно без всякой на то причины!
К тому же, Коулман невероятно уверенно говорил о собственной невиновности. Чувствую, как по спине пробегает холодок при одной только мысли: а что, если зачинщик взрыва действительно вовсе не киборг? Если он тут ни при чем, то кто же организатор теракта?
А ведь впервые сюда меня привел Август… Рассказывал что-то такое о свободе и возвращении к былому величию. Кстати — именно Нэш в разговоре упоминал создание бомбы, как нечто само собой разумеющееся! Конечно, по его словам, мы не террористы… Но до недавнего времени я много чего об Августе не знал. На что еще может быть способен гениальный мозг под влиянием жестких наркотиков? Что он может учудить ради безудержного стремления к мнимому освобождению?
— Эй, Нэш, — вяло окликаю парня, — Чья это операция?
Август не оборачивается и не отвечает, хоть его плечи слегка вздрагивают от неожиданности.
— Вот это хороший вопрос, парень, — удовлетворенно кивает Рэдклиф.
Анна смотрит на меня непонимающе, медленно переводит взгляд на лидера Сопротивления.
— Кто это все подстроил? — продолжаю я, нагнетая напряжение в голосе, — Ты что, спятил? Решил убить нас всех?!
Вместо ответа он срывается с места. Размазанная в воздухе фигура налетает на Коулмана, едва не сбив того с ног. Град ударов и блоков, подсечек и отскоков, самых разнообразных приемов и защит — я не успеваю разглядеть и половины происходящего перед глазами!
Киборг отвечает на атаку Августа столь же стремительно и неудержимо. Противники сталкиваются с грохотом и треском, как два стальных поезда на полном ходу. Они вихрем проносятся по площадке, сметая все на своем пути, а потом смертоносный клубок расцепляется.
Нэш кубарем летит на землю, неловко распластавшись на спине; его враг стоит, изогнувшись в нечеловечески кривой позе. Сейчас Рэдклиф похож на сломанную статую или кривой прут, застывший без всякого движения. Механическая часть тела — как стальной остов; плоть — словно временная отделка. Одежда киборга слегка помята и истрепана, но на лице — ни следа потасовки.
Толкнувшись плечами, Август мягко вскакивает на ноги. Физиономия парня разбита в кровь, но это, как ни странно, делает его более живым и одухотворенным. Он надвигается на противника, качая телом, как маятником; ноги танцуют легкой поступью, руки порхают, выискивая прорехи в непробиваемой защите.
Вся их стычка длится не многим более трех секунд, в течении которых я чувствую себя абсолютно беспомощным. С громким выкриком Нэш атакует. Начинается второй раунд боя.
Мы с Анной, не сговариваясь, отступаем. Все же Август прав — это не наша битва, не наш уровень противника. Если бы Рэдклиф захотел, он мог бы расправиться со всей командой одной левой. Что и продемонстрировал на примере Франко и Голиафа.
— Бомба! — девушка буквально снимает восклицание у меня с языка, — Наверх!
Она бросается к стальным скобам лестничной вертикали, я рывком прыгаю следом.
Анна взбирается первой, ее темные сапожки мелькают почти перед самыми глазами. Лезу следом, невольно поднимаю взгляд и уже не имею сил отвести его вниз: короткая юбка девушки открывает слишком многое, крошечные белые трусики скрывают и того меньше. Упругие белые ягодицы красотки приковывают взор, будоражат фантазию.
Вот же черт! Пять минут назад в битве покалечены двое наших друзей; внизу идет битва не на жизнь, а насмерть; мы лезем навстречу вероятной гибели. И все, о чем я могу думать — о женских прелестях излишне откровенно одетой подруги? Что это — гормоны? Или разбушевавшийся адреналин?
Несмотря на спешку, подъем занимает добрых полминуты. Чем ближе к вершине, тем положе становится лестница, в конце и вовсе превращаясь в узкую, почти горизонтальную дорожку с двумя поручнями. Выбираемся на верхушку, дух захватывает от ощущения невероятной мощи, спрятанной где-то под ногами.
Вдоль верхней части водовода, по всей его длине, на сколько хватает глаз, тянется широкий, метров пять в поперечнике, настил из стальной сетки. По бокам — невысокие перила по пояс взрослому; внизу, сквозь металлические ячейки и прозрачный пластик проглядывает темно-синяя муть неудержимого потока. В обе стороны открывается величественный вид, а уж вдоль реки и подавно! Кажется, будто собственноручно оседлал гигантскую трубу, пустив невероятную мощь промеж ног!
Опасная близость реки чувствуется, и она нервирует. Сквозь толстые стены водовода, сквозь металл и амортизаторы — все равно ощущается дрожь воды; низкий, бурлящий гул потока достигает слуха как будто не через уши, а через мелкую, едва ощутимую вибрацию всей конструкции. Воздух, вопреки здравому смыслу, наполнен звенящей энергией и влагой, непонятно как пробивающейся наружу сквозь герметичную поверхность. Разлитая вокруг сила пугает, но в то же время подспудно подзуживает, подталкивает на подвиги.