Шрифт:
С тех пор как Валерий Гордеев из человека без определенных занятий и мало кому известного стал учеником первого класса средней школы Москворецкого района, жизнь его наполнилась до краев неотложными делами, обязательствами, вопросами и ответами. Вопросы задавали все: учительница Варвара Ивановна, ребята на переменках. И сам Валерий, приходя домой и загадочно глядя на мать, спрашивал:
– Мам, ты думаешь, я один Валерий в нашем классе?
– Ничего я не думаю, откуда мне знать… А сколько
– Ага! Сколько?… Одиннадцать Валериев! Даже одиннадцать с половиной!
– Это как же?
– А так! Один мальчик сказал: я тоже Вал… А потом оказалось, что он никакой не Валерий, а Валентин…
Он приходит из школы домой в одно время с отцом, который приезжает с завода на обед. Иногда они сталкиваются у дверей, и тогда оба очень довольны встречей.
– Здорово, парнишка!
– Ступай себе мимо.
– Уж больно ты грозен, как я погляжу!
В прихожей Алексей Петрович говорит громко:
– Мужчины пришли обедать! У вас все готово?
Они вместе моют руки, вместе садятся за стол. И пока мать Валерия, Анна Павловна, разливает суп, он торопится выложить новости:
– У нас есть мальчик, он рыжий, как кирпич.
– Кирпичи не рыжие, а красные, – поправляет Анн-a Павловна.
– Ну, все равно, красный, как кирпич. Рыжий-рыжий! А зовут его Александр Суворов!
– Ну? Вот это имя замечательное!
– Вот. А наша учительница Варварыванна спросила: «Ты не потомок нашего славного полководца Александра Васильевича Суворова?»
– А он что?
– А ему нельзя сказать «да», потому что он никогда не врет. И «нет» ему сказать тоже нельзя, потому что обидно. И он взял и сказал: «Я сам буду военным!»
– Пока что дипломат-парень, – говорит Алексей Петрович.
…А недавно был такой разговор, имевший значительные последствия.
– Пап, а ты кто?
– Новое дело! – удивилась Анна Павловна.
А Алексей Петрович церемонно раскланялся:
– Разрешите представиться, восьмой год бессменно являюсь вашим родителем!
– Ну, пап, я же серьезно…
– А кого это интересует, позвольте узнать?
– Ребята спрашивают, у кого кто папа. Один мальчик, Шурик Туркин, сказал: «Мой папа капитан!» А Саша Суворов спрашивает: «Какой? Пароходный или военный?» А Шурик говорит: «Он китобойный! И у него два ордена, и он обещал привезти живого моржика». И все наши ребята прямо сказали: «Ой!..»
– Да ты кушай суп-то, моржик!
– Сейчас. Он еще горячий… А еще один мальчик, толстый такой, Игорек, он говорит, что его папа работает в ррр… это…
– В редакции?
– Не в редакции, а в ррр… это…
– Не повторяй все время «это». В радиокомитете?
– Да не-ет! Ну в рр… в родильном доме! Вот!
– Господи! – испуганно воскликнула Анна Павловна.
– Что ж такого? – спокойно пожимает плечом Алексей Петрович. – Ты, Аня, сама ставишь точки над i… Его папа, наверно, доктор?
– Ага, очень хороший доктор.
– А еще какие у кого папы?
Валерий говорит скороговоркой.
– Один папа – профессор, один – машинист на паровозе, четыре папы – инженеры, один – в цирке, а у Зинки…
– Подожди, почему ты девочку называешь не Зина, а Зинка?
– А она не девочка, он мальчик. Зинку – Зиновий зовут. Он говорит: «У меня даже целых два папы!»
– Боже мой! – в ужасе шепчет Анна Павловна.
– Это как же, собственно? – интересуется Алексей Петрович.
– Алеша, умоляю, не углубляй этот вопрос!.. Кушай, Валерик, довольно болтать!
После обеда разговор продолжается. Валерик присаживается к отцу на диван. Анна Павловна, хотя и занята – сбивает белки для кекса, – но все время прислушивается.
– Саша Суворов меня спрашивает: «А твой папа кто?» А я говорю: «Инженер».
– Правильно, – соглашается Алексей Петрович.
– Вот. А он говорит: «Подумаешь!»
– Что? Аня, ты слышишь? Для этих типов инженер – так себе, мелкая сошка! Да тебе и твоим Сашкам – Зинкам надо пят-на-дцатъ лет зубрить, чтобы стать инженерами!
– Ну и что ж?… А Саша говорит: «Теперь все инженеры». А вот его отец еще и… этот…
– Новатор?… Лауреат?
– Вот! Новатор. И его портреты в газетах.
Алексей Петрович тычет в пепельницу недокуренную папиросу и закуривает новую.
– Так вот, милый мой. Твой отец тоже новатор. И портреты твоего отца тоже были бы в газетах. Но есть такие бюрократы… А, да что говорить!..
Валерий смотрит сосредоточенно.
– Пап?
– Ну?
– А у бюрократов тоже бывают дети?
– Мм… да… Бюрократизм, так сказать, на эту область не распространяется.
– Алеша! – Анна Павловна делает страшные глаза.
– А что я такое говорю? Даю ребенку толковый ответ.
– Пап, а в нашей школе есть бюрократовы дети?
– Ну довольно, довольно, а то вы договоритесь, – беспокоится Анна Павловна. – Валерик, детка, иди поиграй, а потом садись за уроки.
Алексей Петрович уезжает на завод. Не заходя к себе в цех, он идет прямо к директору.
– Николай Данилыч, я опять о том же, и в последний раз! – говорит он решительно. – Я все понимаю: завод выполняет план на сто двенадцать процентов. Внедрение и освоение всякого новшества на какой-то срок неминуемо замедлит набранные темпы. Тебе сейчас хорошо и спокойно. Но я тебе не как директору, а как товарищу и коммунисту говорю: тебе будет обидно и плохо, когда окажется, что это ты задерживал мое изобретение, которое в три раза…