Для вкуса добавить "карри"- 2, или Дом восьмого бога
Шрифт:
Я разлила крепкую кшасу по рюмкам и скомандовала:
– Фаэдр Балмаар, повторяйте за мной. Насыпаете соль вот сюда, на руку, слизываете, выпиваете и заедаете кусочком.
После третьей рюмки, довольный, раскрасневшийся городской глава, кряхтя, слазил под комод, отпихнув Дайка, который хотел ему помочь, и уселся за стол. Он всё быстро написал, я поставила в нужном месте своё полное имя и получила на руки скрученный в трубочку документ на владение домом Жупана. Однако дело на этом не закончилось.
Фаэдр Балмаар уставился на меня и произнёс:
– Эрдана Кари... Я могу вас так называть?
Я
– Дело в том, что это не имеет, по сути, никакого значения, так как завещание подлинное, у меня нет сомнений, но всё-таки... Вы можете доказать, что вы - эн Матвэй? Род исчез давно... Я думал, что Жупан последний в ком проявилась столь древняя кровь. А тут вы, такая молодая и к тому же редкостная красавица. Утолите любопытство!
Я вздохнула и начала раздеваться. У мужчин глаза полезли на лоб.
– Спокойно, спокойно...
– меня немного качало от выпитого.
– Раздевания под музыку не будет.
Как же они расхохотались! Я смотрела на Дайка и не могла оторваться. Вот он! Такой! Такой, как и раньше! Он так же хохотал надо мной в лесу и эта милая ямочка на щеке, которая всегда так меня притягивала. Я скинула плащ, меховой жилет (хорошо, что лимм не надела, вот была бы проблема) и, развязав ворот туники, высвободила руку. На плече сверкнул браслет - подарок Гуна.
– Вот, смотрите. Это реликвия дома Матвэй, всё, что есть...
Они окружили меня и уставились на плечо. И вот тут Дайк, слегка дотрагиваясь до надписи и немного запинаясь, прочитал:
– И силой духа воспарив,
В величии и мощи встанет.
И светом жизни озарив,
Надежды мира не обманет!
Эта пауза была, ну очень, долгой и длилась до тех пор, пока глава Латраса не произнёс:
– За это надо выпить!
Вскоре я уже знала, что к дому Матвэй в Латрасе своё, особое отношение. Много-много веков назад город был основан представителями этого рода, и очень долго здесь находилось что-то вроде их резиденции, да и сам по себе он был гораздо больше. Но потом сильное землетрясение уничтожило Латрас полностью, практически не оставив камня на камне. Однако дом Матвэй заново отстроили свои владения. Прошли века, и мощнейшее цунами опять сровняло город с землёй. К тому времени дом Матвэй уже потерял былое влияние и силу и начал исчезать. Всё реже и реже в потомках проявлялась родовая метка в том месте на левом плече, по которому можно было причислить себя к этому дому.
И вот уже несколько столетий как Латрас представлял собой даже не город, а просто большой посёлок на самом краю восточного побережья Восточных территорий. А эта надпись на браслете, которую я не могла прочитать являлась девизом или лозунгом дома Матвэй. Она была сделана на языке древнейших, который Дайк постигал во время обучения.
В общем, ввиду всего этого, приняли мы на троих знатно. Отметили и моё вступление в наследство, и возвращение в Латрас новой! прекрасной! щедрой! по словам Балмаара, наследницы древнего дома, что городской глава посчитал важным событием и добрым предзнаменованием. Короче говоря, наклюкались. Съездила по делам, нечего сказать! Но ни про дрова, ни про сено я не забыла. Заплетающимся языком фаэдр Балмаар пообещал, что и дрова и сено для Тучки и козы завтра привезут и стоимость будет самая минимальная.
Выпустил он нас только после обеда. Пока я пыталась влезть на кобылу, Фаэдр Балмаар всё никак не мог распрощаться с Дайком. Обнимая парня, он всё шептал ему: "Какая девушка! Какая девушка! Откуда ты её знаешь?! Это же сокровище! Не будь дураком!" И всё в таком же духе. Естественно, Дайк поехал меня провожать, а потом...
Мы валялись в мокрых кустах на полпути к моему дому, как раз там, где спрятали ту поклажу, что Нянь вёз мне с утра (и как только не забыли!) и упоённо целовались. Как уже позже я вспомнила, полезла я первая. Всю дорогу мне хотелось поцеловать его в любимую ямочку на щеке, потому как он почти всё время смеялся, и она не сходила с его лица. Когда же я всё-таки добралась до неё, то, как Дайк потом признался, его в тот момент будто горячей волной накрыло, и он завалил меня прямо под мокрые кусты.
Вот в таком всклокоченном и растрёпанном виде мы и заявились в мой, теперь уже во всех смыслах этого слова Тухлый дом. А вот о том, что я живу уже не только с Бумером, я как-то забыла Дайка предупредить. Макс понял всё сразу, да и Бумер, кстати, тоже. Волчонок забился под стол и сердито рычал, а вот Макс! Это был тот ещё номер!
Когда мы завалились в дом, он важно вышел из кухни с большой деревянной ложкой, зажатой в трёхпалом хвосте. Моей первой мыслью было: "Вот только фартучка и поварского колпака ему как раз и не хватает!" Дайк бухнулся на лавку и облокотился о стол, подперев голову руками:
– Кари, а у тебя тут ангалины ходят... С ложками!
– и пьяно захихикал.
Макс окинул нас обоих строгим взглядом и брякнул деревяшкой о стол:
– Ты что?! Напилас-с-сь?!
– Прости, Максик, случайно получилось... Но все вопросы я решила! Вот бумага на дом, - и достала из-за пазухи свёрнутый документ.
– А дрова и сено завтра будут, Балмаар пообещал.
И плюхнулась рядом с Дайком. Парень толкнул меня в бок:
– Он разговаривает, да?
Я кивнула:
– Главное, чтобы не распсиховался, а то нам обоим мало не покажется.
Макс хмыкнул, и я поняла - всё нормально, бури не будет!
– Идите с-с-спать, пообщ-щ-щаемся потом на трез-з-звую голову. Уж-ж-ж так и быть, с-с-с-сегодня я тут с-с-сам разберус-с-сь, а вот завтра...
– и он погрозил длинным чешуйчатым пальцем, - ты вс-с-сё мне расскажеш-ш-шь, в подробнос-с-стях!
Рассвет ещё только занимался, когда я открыла глаза. Рядом на соломе сопел Дайк, а Бумер, свернувшись в чёрный пушистый комок, грел с другой стороны. Макса нигде не было. Я тревожно оглядела комнату: "Только бы не исчез! Только бы не разозлился!
– но в углу лежала его сумка, и я выдохнула, - значит, на охоту подался... Скоро вернётся".
Как примерная девочка, не мешкая, я принялась за утренние дела. Уборка конюшни, дойка козы, наполнение поилок и кормушек заняло время. Потом прибежал Бумер и устроил сеанс радостного скуления и вылизывания. Соскучился мой волчонок, а я его на целый день с Максом оставила, тоже мне, "мамка" называется!
Когда я вернулась в дом, то застала там немую сцену. Полураздетый Дайк сидел на кровати, а напротив - Макс, в любимой позе каменной статуи. Не отрываясь, они смотрели друг на друга. Ничего не происходило, никто не двигался.