Дмитрий Ульянов
Шрифт:
Работы много, планы широкие у нас, но без помощи от вас и Киева сядем на мель — полное отсутствие денег и т. п.
О своем плане по курортному делу пишу Зиновию Соловьеву, на завтра созываю совещание товарищей и специалистов врачей, так что общего доклада и сметы представить пока не могу…
…У меня самочувствие великолепное, работа бодрит. При вашей поддержке будем налаживать курортную работу, после нескольких лет разгрома и хищений находящуюся в жалком состоянии. И устроим настоящую пролетарскую здравницу для всей Советской России, использовав все лечебные ресурсы Крыма.
Крепко целую тебя, Аню и Володю. Привет и пожелание здоровья Н. К. и
Дмитрий Ильич успел только поставить на конверте адрес: «Москва, Редакция «Правды», Марии Ильиничне Ульяновой», как его срочно вызвали к аппарату. Звонил председатель Джанкойской ЧК, докладывал о выполнении задания. Подробности обещал сообщить при встрече.
Наконец-то история с Мочаловым прояснилась. ЧК Джанкоя установила, что в декабре 1917 года Мочалов прибыл в Джанкой и вел какое-то расследование. Затем с приходом белогвардейцев его уже видели в форме офицера «Добрармии». В апреле 1919 года он отступил вместе с белогвардейскими частями не то в Ялту, не то в Севастополь. И сейчас, по всей вероятности, находится по ту сторону фронта: в Керчи или на Кубани. Председатель Джанкойской ЧК пообещал доставить Мочалова живым или мертвым. Дмитрий Ильич объяснил чекисту, что Мочалов большевик-подпольщик. Его нужно разыскать, установить с ним связь, и если он прочно легализовался, пусть остается на месте. Но без заданий не оставлять. К нему необходимо послать человека абсолютно надежного, смелого, осмотрительного.
На Мочалова Дмитрий Ильич возлагал большие надежды. Мочалов мог добыть сведения о подпольных контрреволюционных организациях Крыма. Крымская контрреволюция получала от белогвардейской армии и самой Антанты щедрую материальную поддержку. Необходимы были эффективные меры по пресечению враждебной деятельности кадетов, меньшевиков, левых и правых эсеров, татарских националистов, немцев-колонистов, бандитов, называвших себя «зелеными», наконец, штатных агентов, навербованных и оставленных интервентами для диверсионной и идеологической борьбы с большевизмом.
На заседании Совета Народных Комиссаров в числе важнейших рассматривался вопрос о ликвидации контрреволюции на полуострове. Специальным декретом было решено упразднить чрезвычайные комиссии по борьбе с контрреволюцией и уголовными преступлениями, главные функции ЧК передать особому отделу при Военно-революционном совете республики. Ему же передавался батальон особого назначения. Декрет подписали Ульянов и народный комиссар внутренних дел Гавен. Согласно этому декрету на местные органы власти ложилась вся ответственность за наведение революционного порядка в уездах и волостях. Сами трудящиеся активно включились в работу по выявлению и ликвидации замаскировавшихся врагов.
Одновременно принимались меры по укреплению революционной законности. По указанию Ульянова на всех собраниях, митингах, был зачитан следующий приказ:
«1) Самочинные обыски, аресты, захваты частных квартир, всякие самосуды, в том числе и над бывшими чинами «Добровольческой армии», реквизиции, конфискации и т. п. нарушения революционного порядка будут рассматриваться как действия, направленные против Советской власти, будут караться со всей строгостью революционных законов.
2) Всякие призывы и выступления против отдельных наций будут караться со всей строгостью революционных законов до расстрела включительно.
3) Лица, пойманные и уличенные в убийствах, налетах, грабежах и в расхищении народного достояния, будут беспощадно расстреливаться…»
Приказ вступал в силу немедленно. И друзья и враги сразу же почувствовали железную власть — пролетарскую диктатуру в действии.
Вскоре из штаба деникинской армии от Мочалова поступили первые сведения. Мочалов передал имена некоторых руководителей террористических групп, действовавших в портовых городах Крыма. Кроме того, ему удалось установить, что ряд меньшевиков и эсеров ведут активную идеологическую работу на предприятиях Симферополя и Севастополя, агитируя против Советской власти.
И вот результат. В Евпатории раскрыт белогвардейский заговор. В Севастополе ликвидирована диверсионная группа. Комиссар почты Иолтуховский заставил выйти на работу всех саботажников, поддавшихся агитации эсеров.
Но сломить сопротивление внутренней контрреволюции было недостаточно. Требовалась мощная военная сила, которая бы успешно противостояла войскам Антанты. Нужно было увеличить численность Красной Армии, повысить ее боеспособность.
В кабинете предсовнаркома собрались нарком по военным и морским делам Дыбенко, нарком труда Полонский, нарком внутренних дел Гавен. В оперативном порядке был обсужден проект декрета об освобождении семей красноармейцев от налогов, о бесплатном обеспечении их жилой площадью. Этим же декретом нетрудоспособным членам семей красноармейцев гарантировалась денежная помощь за счет государства. Проект был всем хорош, но в банке Крымской Республики не было ни копейки денег.
И тогда по предложению Дмитрия Ильича был обсужден проект еще одного декрета, который гласил: «Все имущество лиц буржуазии, бежавших из Крыма, объявить собственностью Крымской Советской Республики».
В тот же день оба проекта обрели силу закона. Так родились важнейшие документы правительства Советского Крыма. Благодаря этим документам республика укрепила свою Красную Армию рабочими Симферополя и Севастополя, Ялты и Феодосии, рыбаками Керчи, крестьянами степных уездов Таврии.
Преодолевая трудности, новая жизнь набирала силу. Дмитрий Ильич решил объехать города Крыма и лично убедиться, как на местах выполняются декреты Советской власти.
На шестиместном автомобиле «дэлонэ-бельвиль» вместе с Дмитрием Ильичом, помимо шофера, находились четыре красноармейца из батальона особого назначения, вооруженные ручными пулеметами «льюис».
Выехали утром. Вскоре стало припекать. К полудню солнце жгло немилосердно. У Карасубазара сделали привал. Около ручья возле украинских мазанок бойцы расположились на отдых. К автомобилю подбежали ребятишки. Увидев на фуражках людей красные звезды, стали рассказывать о том, что в горах прячутся бандиты, по ночам спускаются в долину и грабят поселян, не трогают только кулаков и немцев-колонистов, хотя у богачей хлеба много.
Дмитрий Ильич попросил мальчишек разыскать председателя местного Совета. Мальчишки мигом исполнили просьбу. Вскоре перед Дмитрием Ильичом стоял уже немолодой человек в выцветшей солдатской гимнастерке и худых сапогах. Он подтвердил, что у кулаков и колонистов хлеб есть, но поселяне боятся его реквизировать. В горах бандиты. На море англичане. За Ак-Монаем белые. Если прижать богатеев, то они руками бандитов расправятся с поселянами.
Разговор с председателем местного Совета натолкнул Дмитрия Ильича на мысль: создать на всей территории республики вооруженные отряды, им в обязанность вменить изъятие хлеба и скота у контрреволюционных элементов. В противном случае республика может остаться без продовольствия.