Дневник Аделины Блейз. Часть 1

Медведев Антон Николаевич

— Это уже сказки... — не удержался я. — Хо­тел бы я увидеть человека, который может залезть в мои мозги.

— Кирилл, у меня нет желания что-либо дока­зывать, — сказала Вика. — Я просто рассказываю о том, как все было.

— Да я слушаю, слушаю. Просто вырвалось... — попытался оправдаться я, осознав, что перегнул палку. — Прости. Так что там с немцем этим?

— Этот немец оказался очень непростым че­ловеком. Как и прадед, он обладал способностью «слияния». Но самым важным оказалось то, что этот немец, Густав Розенберг, входил в тайный Орден Каменной Птицы. Эта организация брала начало от знаменитого Ордена Золотой Зари, рас­коловшегося в начале прошлого века. Розенберг, тогда еще совсем молодой человек, стал учеником одного из видных членов нового Ордена. Обладая большими талантами, он к тридцатым годам уже входил в число трех его лидеров.

— Этот Орден — ну, птицы этой, — он что, свя­зан с религией? — поинтересовался я.

— Может, в какой-то степени, — пожала плечами Вика. — В основном,

подобные Ордена

нацелены на обретение тайных знаний и исполь­зование их для повышения власти и благососто­яния его членов. В некоторых основой становит­ся духовный рост, стремление к истине — Орден Каменной Птицы принадлежал к числу последних. Но, помимо всего, он имел еще одну направлен­ность: эти люди были хранителями очень опасной вещи — Дневника Аделины Блейз, — Вика на се­кунду замолчала, потом поднялась из-за стола: — Я налью чаю, хорошо?

— Конечно, Вика, — кивнул Сергей. — Налей всем.

Вика налила в кружки чай. К этому времени я уже успел неплохо перекусить, а потому предло­жение выпить чашечку горячего чая воспринял не без удовольствия. Взяв кружку, я снова взглянул на девушку.

— И кто она была, эта Аделина? — поинтере­совался я.

— Ведьма, — ответила Вика. — Самая насто­ящая ведьма. Она жила в восемнадцатом веке в Париже, пробавлялась поначалу тем, что прода­вала разные снадобья. Особенным успехом поль­зовались ее яды. Но самым важным было другое: на протяжении долгого периода своей жизни Аде­лина стремилась войти в контакт с Сатаной. Она клялась ему в верности, приносила ему жертвы. Множество жертв — мой прадед писал, что на ее совести были едва ли не сотни человеческих жиз­ней. Причем Аделина не просто убивала людей — все эти смерти были ритуальными. Опоив очеред­ного человека приготовленным ею снадобьем, она увозила его за город, в спрятанный в лесах дом. И там приносила в жертву Сатане. Начиналось все обычно с сексуальных утех и постепенно перехо­дило в чудовищные пытки. Останки своих жертв Аделина сбрасывала в подземную пещеру — ее дом был построен как раз над лазом в нее. Может быть, об этом никто бы и не узнал, но все злодея­ния Аделина описывала в своем Дневнике. Снача­ла Дневник был очень тонким, но постепенно она подшивала к нему все новые и новые тетради. Со иременем он превратился в толстую книгу, один из мастеров-переплетчиков, влюбленный в Аделину, сделал для нее кожаный переплет, не забыв до­бавить пару сотен чистых страниц. Переплетчика Аделина позднее тоже принесла в жертву, о чем сделала запись в Дневнике.

— Стервозная была баба, — заметил я, отхле­бывая чай.

— Да, — согласилась Вика. — Тем не менее, смерть сотен людей не принесла Аделине благо­склонности Сатаны. Князь мира так и не дал ей той силы, которой хотела обладать Аделина. Ей шел уже сорок третий год, она чувствовала, что неумо­лимо стареет, — а хотелось жить вечно. После того, как ведьма живьем сожгла пятерых детей, а Сатана и очередной раз не обратил на нее внимания, Аде­лина Блейз прокляла его. Сказала, что он старый рогатый козел, и она вполне обойдется и без него. С этого времени она избрала другой путь — ста­ла искать контакта с потусторонними силами. За­нималась спиритизмом, вызывала самых разных духов — как людей, так и не людей. На этот раз ой удалось чего-то добиться: один из вызванных и плененных ею духов помог Аделине вернуть моло­дость, она снова стала молодой красавицей. А чтобы у тех, кто знал ее, не возникло вопросов, Аделина перебралась в Марсель. Там она прожила больше двадцати лет, продолжая свои колдовские заня­тия. Аделина в совершенстве овладела искусством подчинять себе духов, заставляя их — в качестве клятвы в верности — расписываться в ее Дневни­ке. Постепенно у нее скопилось больше сотни таких расписок, а Дневник стал невероятно могуществен­ным артефактом. Фактически, Аделина могла все.

Она получила вечную молодость, она могла даже летать — причем безо всякой метлы, — тут Вика улыбнулась. — Могла очаровать любого челове­ка, могла свести его в могилу. Власть пьянила ее, и в начале тысяча семьсот восемьдесят восьмого года она снова вернулась в Париж. Планы у нее были грандиозные: Аделина хотела стать коро­левой Франции. Ее сила только росла, плененные духи выполняли любую прихоть. При этом среди них оказались и невероятно могущественные духи зла. Интересно то, что эти злые духи когда-то уже были пленены магами древности. Но, в отличие от Аделины, эти маги стремились обезопасить мир. Они надеялись, что там, куда они их загнали, эти духи проведут остаток вечности, не тревожа лю­дей. Однако они не знали Аделины — эта ведьма смогла выпустить злые силы на волю, а затем сно­ва пленить. С той поры они служили ей.

— Звучит как настоящая фантастика, — снова не удержался я.

— Да, — согласилась Вика. — Тем не менее, все это правда. Аделина получила огромную власть: она с легкостью манипулировала видными санов­никами, и, в первую очередь, влюбившимся в нее герцогом Орлеанским, двоюродным братом короля Людовика Шестнадцатого. Мечта Аделины о ко­ролевском титуле уже не казалась такой уж не­сбыточной, но именно в это время у нее и начались неприятности. До сих пор неизвестно, что стало их причиной, почему Аделине изменила удача. Но кончилось все тем, что ее уличили в попытке от­равления жены одного из именитых сановников — его имя осталось неизвестным. Возможно, это был герцог Ларошфуко, но это уже только предположе­ния. Несмотря на всю свою власть, Аделина была заключена в темницу — знаменитую Бастилию. Разумеется, она не могла поверить в случившееся и посчитала все чистой случайностью. Дневник ока­зался для нее недоступен — тем не менее, Аделина получила свободу во время штурма Бастилии. Мой прадед не исключал, что она и спровоцировала этот штурм с помощью своих колдовских способностей. Но это тоже всего лишь версия, — Вика винова­то улыбнулась. — И вот здесь удача окончательно изменила Аделине: когда она вернулась домой, то обнаружила, что дом, в котором она жила послед­нее время, сгорел. О дальнейшей судьбе знамени­той ведьмы известно очень мало: по одним сведе­ниям, ее задушил какой-то грабитель. По другим, ее зарезали в кабаке во время пьяной драки. Од­нако для нас интересно другое: Дневник Аделины Блейз не сгорел в том пожаре. Очевидно, кто-то давно следил за Аделиной. Не исключено, что ее арест стал результатом действий соглядатая. Аде- лину арестовали, этот человек украл Дневник, а дом поджег. После этого следующее упоминание о Дневнике связано уже с Орденом Каменной Пти­цы. Не знаю, как он попал в руки руководителей ордена. Но эти люди быстро поняли, чем обладают, и какую опасность может представлять Дневник, попади он в плохие руки. Именно тогда руководи­тели Ордена и решили охранять Дневник от тех, кто хотел бы воспользоваться его силой.

— А что ж его просто не сожгли? — поинтере­совался я. — В печку, и никаких проблем.

— Все не так просто, — покачала головой Пика. — Сжечь Дневник — значит, выпустить на спободу всех пленников Аделины. А среди них ока­пались и невероятно могущественные духи зла — упоминания о некоторых встречаются со времен древнеегипетских мистерий. Выпустить их на сво­боду — значит, обречь человечество на множество ужасающих бед. Духи хотят обрести свободу. Ор­ден Каменной Птицы охранял Дневник, не позво­ляя им вырваться и пряча его от тех, кто жаждал пласти. Одним из посвященных в тайну Дневни­ка людей был Гитлер. Прадед писал, что Гитлер узнал о Дневнике от своего личного астролога. Разумеется, германские спецслужбы начали охо­ту за артефактом. К тому времени его хранили три человека: немец Густав Розенберг, француз Пьер Гийом и бельгиец Карл Шаффер. Им Днев­ник передал их учитель и духовный наставник, британец Питер Барлоу. Но сделал он это доста­точно хитро: предполагая, что кто-то из его уче­ников может поддаться соблазну и воспользовать­ся Дневником в личных целях, Барлоу спрятал Дневник в укромном месте, а информацию о месте его хранения зашифровал в трех отдельных за­писях, или Ключах. Каждый Ключ или даже два Ключа сразу бесполезны — только собрав вместе все три, можно узнать о месте хранения Дневни­ка. Каждому из трех своих учеников Барлоу дал по Ключу: лишь собравшись втроем, они могли найти Дневник.

— Вика, а какой в этом был смысл? — поин­тересовался молчавший в течение всего рассказа Вики Сергей. — Ведь если Дневник нельзя уни­чтожить, то его можно просто спрятать — так, что его никто никогда не найдет. Зачем все эти слож­ности с Ключами?

— Так Барлоу его и спрятал, — ответила Вика. — И спрятал так надежно, что его до сих пор никто не смог отыскать. Но Барлоу был магом, главой Ордена. Он предполагал, что в какой-то си­туации Дневник может пригодиться, что его силу, какой бы она ни была, можно использовать на благо того же Ордена. Именно поэтому он не мог просто похоронить Дневник. Возможно, на него оказыва­ли какое-то влияние и сами плененные духи. Это кажется мне даже более вероятным.

— Интересно, как вся эта свора духов помести­лась в одной книге? — хмыкнул я. Откровенно го­воря, вся эта история меня забавляла.

— Дневник не является местом обитания этих духов, — ответила Вика. — Если мы смотрим теле­визор, то это не значит, что все, кого мы видим на экране, живут в ящике. Так и с Дневником — он всего лишь инструмент. Духи оставили в нем свои подписи. И пока эти подписи существуют, человек, владеющий Дневником, может этими духами по­велевать. Это как наши подписи на юридических документах, — пояснила она. — Но если в обычном мире люди в каких-то случаях могут игнорировать свои подписи, то в мире магии все гораздо серьез­нее: если кто-то дает слово, он обязан его выпол­нять. Духи не могут нарушить свое обещание слу­жить владельцу Дневника. И человек, завладевший Дневником, станет поистине всемогущим. Приоб­ретет абсолютную, ничем не ограниченную, власть. просто в наше время, — тут Вика снова виновато улыбнулась, — уже не осталось людей, способных противостоять заключенному в Дневнике злу.

— Что стало с хранителями Дневника? — спро­сил Сергей.

— Густав Розенберг в тридцать седьмом году перебрался в Россию — считал, что здесь Гитлер и его ищейки до него никогда не доберутся. Именно там он и встретился с моим прадедом — об этом я уже рассказывала. Испугавшись того, что прадед оказался посвящен в тайну Дневника, он хотел бежать из страны, но не успел. Прадед потом го­ворил, уже моему деду, что не желал Розенбергу зла. Но как человек, преданный своей стране, был обязан пресечь возможную опасность. А пресечь ее можно было только одним способом: заполучив Дневник и спрятав его в надежном государствен­ном сейфе.