Дневник доктора Финлея
Шрифт:
От слабости всю ее прошиб пот, и ей стоило огромных усилий закончить эту процедуру. Наконец он хмыкнул:
– Хватит, хватит. Хотя толку от этого было мало. А теперь принеси воды для бритья да проследи, чтобы она прокипела.
Он встал, побрился, тщательно оделся. Раздался звонок в дверь.
– Это Бейли Пакстон, – сообщила она. – Он готов отвезти тебя на матч в своем кабриолете.
Улыбка признательности медленно скользнула по лицу Неда.
– Хорошо, – сказал он. – Скажи ему, что я сейчас выйду.
Прислонившись
– Надеюсь, ты хорошо сыграешь, Нед, – пробормотала она.
Сколько раз и где только она не произносила эти слова. Но никогда, никогда еще они не звучали так, как сейчас.
Он коротко кивнул и вышел.
Матч начался в половине третьего, и задолго до этого часа парк был забит до отказа. Сотням не удалось оказаться возле футбольного поля, сотни других прорвались через ограждение и уселись у боковой линии.
В центре поля гремел городской оркестр, на ветру весело хлопал флаг, толпа кипела от сдерживаемого возбуждения.
Затем на поле вышли «Роверсы» в своей очень нарядной ярко-синей форме.
Поднялся рев, потому что из Глазго прибыло два поезда их болельщиков. Но разве мог с ним сравниться рев, расколовший воздух, когда Нед вывел из павильона свою команду? Говорили, что этот рев был слышен в Овертоне, в добрых двух милях отсюда.
Бросили монету – Нед выиграл жеребьевку.
Толпа снова взревела, а затем настала мертвая тишина, когда «Роверсы» ввели мяч в игру. Наконец-то он начался – великий памятный матч.
«Роверсы» сразу же пошли в атаку.
Они играли умно – играли в футбол такого класса, что сердца местных болельщиков то и дело замирали. «Роверсы» были быстры, они прекрасно владели мячом, пасуя его с края на край с убийственной точностью.
Мало того, «Ливенфорд» нервничал и никак не мог собраться, выступая намного ниже своих возможностей, в смятении посылая мяч куда попало.
Только не Нед!
О, Нед был великолепен! Он занимал позицию центрального полузащитника, но сегодня он был везде – опорой, костяком команды.
Нед не был быстр, он никогда не был быстр, но его умение предвосхищать игровую ситуацию вполне компенсировало это – и даже с лихвой.
Раз за разом он выручал свою команду, ослабляя давление на ливенфордские ворота каким-нибудь хитроумным движением, обходным маневром, коротким пасом или мощным ударом по средней линии.
Нед был лучшим на поле, великим, прирожденным футболистом. Он – этот лысеющий гладиатор в шортах – был на голову выше всех остальных игроков числом двадцать один.
Конечно, это должно было случиться – ну не может один человек остановить эту дьявольскую атаку соперника.
Еще до свистка на перерыв «Роверсы» открыли счет. Нед не виноват. Промах правого защитника «Ливенфорда» – и быстрый как мысль левый
Болельщики «Ливенфорда» помрачнели. Если бы счет оставался ноль-ноль, то на второй тайм их команда могла выйти более уверенной в своих силах. А теперь, увы, гол пропущен, и ветер против них, – даже оптимисты признавали, что ничего хорошего команде не светит.
Оставался только один шанс, одна надежда – Нед с его решительной фразой: «Если „Роверсы“ нас победят, то только через мой труп».
Начался второй тайм, и теперь стали возникать и драгоценные моменты для взятия ворот соперника. «Ливенфорд» показывал более организованную игру, быстро добился подачи двух угловых подряд. Во время атаки на свои ворота команда сплачивалась, а затем бросалась с мячом вперед навстречу ветру. Но «Роверсы» держались и не уступали.
Правда, они уже были не так агрессивны, как вначале. Играя на маленьком поле вдали от дома, они по ходу матча несколько угасли, и казалось, что их вполне устраивает преимущество в один гол.
Почувствовав, что гости предпочитают оборону, толпа взревела, подбадривая своих любимцев.
Великолепное безумие наполнило воздух и передалось от болельщиков игрокам «Ливенфорда». Они бросились вперед. Они яростно напирали, кружа пчелиным роем возле ворот «Роверсов». Но все равно не могли забить.
Еще один угловой, и Нед, красиво приняв мяч, попал им в перекладину. Раздался общий стон, в котором смешались экстаз и отчаяние.
День уже угасал, время быстро шло к финальному свистку – оставалось двадцать, десять, наконец, всего пять минут.
Над вопящей толпой нависло горькое разочарование, медленно оседающее вниз. В воздухе витал призрак поражения – жалкого и безнадежного.
А затем Нед Сазерленд получил мяч в середине поля. Не передавая его, он двинулся вперед, с невероятной ловкостью прокладывая себе путь сквозь заслон соперников.
– Пасуй, Нед, пасуй! – кричала толпа, надеясь увидеть, как он откроет фланги.
Но Нед не пасовал. С мячом в ногах, опустив голову, он продолжал, как бык, таранить соперника.
И тогда толпа взревела по-настоящему – они поняли, что Нед атакует в одиночку.
Левый защитник «Роверсов» тоже это понял. Когда Нед оказался в штрафной и был готов пробить по воротам, противник прыгнул в подкате на него. Нед упал с глухим душераздирающим стуком, и из десяти тысяч глоток вырвался неистовый вопль:
– Пенальти! Пенальти! Пенальти!
Судья без колебаний указал на одиннадцатиметровую отметку.
Несмотря на протесты игрока «Глазго роверс», судья дал – да! – дал «Ливенфорду» право на пенальти!
Нед встал. Он не пострадал. Эта искусная имитация страшной травмы была неотъемлемой частью его мастерства. А теперь он сам исполнит пенальти.