Дневник Эбигайл
Шрифт:
Я показала ему средний палец и ушла в комнату. Через минуту отец поднялся и молча забрал у меня ноутбук. В спину я еще раз показала ему теперь уже два средних пальца.
Теперь я осталась с самоудовлетворенностью и без ноутбука.
К ужину мы спустились раньше, и, словно в долбанном спектакле уселись кругом за столом. Мама назвала свои десять пунктов – какая-та дребедень, не имеющая ничего общего с реальностью. Все пункты отца были связаны с уменьшением затрат, хотя все было с точностью да наоборот.
Интересно, все настолько ужасны, или у каких-то больных с синдромом Дауна есть улучшения погуще? Может, они болтают.
Когда дошла очередь до меня, мать с отцом напряглись.
– А я не буду лицемерничать – заявила я – у меня нет списка. Я назову те пункты, которые вижу. Пункт раз – я выставила палец – у нас негодный замок на калитке. Пункт два – у нас воняет на первом этаже, как в помойной яме. Пункт три – у нас везде сквозняки. Пункт четыре – вы какого-то фига перетаскиваете вещи без меня и я напарываюсь на них среди ночи..
–О чем ты? – нахмурился отец.
– О гребанном стеклянном столике с гостиной. Зачем вы перетащили его к дверному проему? Я чуть ноги не отдавила, пока ночью таскала его обратно. И что врать – чуть не обделалась, когда увидела его в темноте.
– Столик? – скривился отец вновь – на кой черт нам таскать этот столик? Я его с переезда не трогал. Где стоял там и стоял. Венди?
– Зачем он мне – дернула плечами мама – пока есть дела поважнее.
– Ну конечно – кивнула я – все не при делах, как всегда. Семья святых. Давайте зачитаем молитву, успокоим бога до следующего утра, и я пойду напишу сочинением о том, какая у меня идеальная семья.
Однако, уже возле лестницы, я резко обернулась к ним вновь.
– И проверьте Барри. С ним явно нелады.
– А с ним что не так? –недовольно уточнила мама.
– Он не реагирует на посторонних. Раньше лаял на любой шум.
– Разве у нас есть посторонние?
Я вспомнила, как долбала калитка пару дней назад, но за те пару мгновений, что я встала с кровати, она вновь оказалась запертой.
– Не всегда, но думаю, бывает. И не удивлюсь, если это мои новые друзья, которых я нажила в школе благодаря вам.
– Что за новые друзья?
Но я уже взбежала вверх в комнату.
Ночью я проснулась от собачьего лая. Подошла к окну и обнаружила, что калитка не долбает. Она просто открыта настежь. Шерсть Барри вздыбилась. Он лаял, что есть мочи. Только смотрел не по ту сторону, а по эту.
Словно видел кого-то внутри нашего двора.
Я не видела никого. Открыла окно и попросила пса заткнуться.
Конец записи.
6 сентября 2013 года
У
Наконец-то, прогнозы отца больше неверны. У меня появились друзья. Ну, сложно назвать их друзьями и вообще знакомство получилось странным, но лучше что-то, чем ничего, ведь так?
Я сидела за ланчем, как всегда одна, когда ко мне подсел какой-то парень. Он был худощавый, а на голове роились спутанные черные кудри.
– Можно? – но спросил он, уже когда сел.
Я равнодушно пожала плечами.
– Ты ведь Эбигайл Хиггинс? – спросил он.
– Ага – буркнула я – уже знаешь про брата?
– Чего? А, ты про того дауна – отмахнулся он, но тут же сконфузился –прости, я типо не то хотел сказать.
– Все норм – усмехнулась я – наоборот, все верно. Он даун. Бесит меня обхождение этого слова. То же самое, что не называть афроамериканца «черным». Он же черный, в чем трабл?
– А ты мне нравишься – усмехнулся он.
– Ты меня не знаешь.
– Мне хватает того, что ты не топишь за негров, не выносишь мозг за брата и живешь в доме на Гарисон-Роуд 143.
Я нахмурилась и покосилась на него.
– Ты что, долбанный извращенец?
– Что? Нет.
– А какого черта ты знаешь, где я живу? Ты следил за мной?
– Ты в своем уме? – рассмеялся он – да это же все знают.
– С чего бы?
Но не успел он ответить, как с нам с двух сторон подсели еще два парня, примерно такие же хлюпики-хипстеры, у одного я заметила брекеты, у второго очки на носу. Из всех мой собеседник был пока симпатичнее всего. Хотя не отличался красотой.
– Что, Бобс, уже нашел себе подружку? – рассмеялся тот, что в очках – а она ничего, секси.
– Вы типо стая сбившихся в кучу задротов? – усмехнулась я – местные отщепенцы?
– Говорит девчонка, которая красит губы черным и чей братец обкапал весь холл слюной – оскорбился чувак в брекетах.
– Придурок, это тон темный шоколад – фыркнула я.
Я не часто мажу губы темной помадой. Честно признаться, только в Лимертвилле и начала. В Беркли я красила их ярко-алым и вообще там все считали меня секси. Включая чирлидершу Сидни Альпон. Если бы не Маркус и мои предки, мне пророчили титул королевы школы.
Ага, теперь я и близко с ней стоять не смогу.
– Да хорош вам – перебил нас тот, кого назвали Бобом.
– Погоди, а ты не из той семейки, что поселились на Гарисон-Роуд? – возбужденно закусил губу парень в очках.
– Ну да, а что здесь такого?
Однако, тот что в брекетах ткнул своего друга в бог и внушительно сыграл бровями.
– Серьезно? – фыркнула я – думаешь, я не заметила?
Но прозвенел звонок и нам пришлось подняться. Те двое сразу же унеслись вперед, вновь оставив нас с Бобом самих.