Дневник Маньчжурской экспедиции (1934–1935)

Вниманию читателей предлагается дневник Маньчжурской экспедиции Н.К. Рериха (1934–1935), а также подборка связанных с этим периодом писем и документов.

Разносторонняя общественно-культурная деятельность Н.К. Рериха вызывала широкий резонанс, в котором возникали иногда диаметрально противоположные мнения и эмоции, от восторга до ненависти, но среди тех, кто соприкоснулся с его творчеством, не было равнодушных. Именно Маньчжурская экспедиция во многом мистифицирована современниками и нынешними исследователями, поэтому так важны документальные тексты участников этих событий.

Публикатору этих материалов пришлось провести довольно кропотливую научную работу, чтобы максимально восстановить по документам ход событий на фоне сложной международной ситуации 30-х годов прошлого века, расшифровать сокращения, малоизвестные кодировки и условные обозначения. Публикации предшествует вступительная статья, которая поможет читателю увидеть и оценить последнюю

Тексты приведены к современным нормам орфографии и пунктуации, написание имен унифицировано, написание географических названий по возможности соответствует оригиналу.

Эти документальные источники увидели свет прежде всего благодаря любезному разрешению директора Музея Николая Рериха в Нью-Йорке Даниила Энтина. Огромная благодарность генеральному директору Музея имени Н.К. Рериха, первому вице-президенту Международного Центра Рерихов, известному рериховеду Людмиле Васильевне Шапошниковой, принявшей решение о публикации этих материалов невзирая на финансовые трудности музея. Благодарю директора Центра русской культуры Амхерст колледжа Стэнли Рабиновича, с помощью которого во многом удалось расшифровать криптографическую корреспонденцию Рерихов; заведующую архивом Музея Николая Рериха в Нью-Йорке Наталью Валентиновну Фомину, которая всеми силами способствовала работе с этими документами; профессора Владивостокского государственного университета экономики и сервиса, доктора исторических наук Амира Александровича Хисамутдинова за научные консультации по вопросам истории русской эмиграции на Дальнем Востоке, а также старшего научного сотрудника Отдела рукописей МЦР Нину Георгиевну Михайлову за участие в подготовке издания.

Последняя экспедиция великого художника и мыслителя сейчас вызывает много споров и размышлений, что неудивительно, ибо на нее были возложены большие надежды Мастера, которые выходили за рамки научных задач. С нею были связаны и самые нелепые инсинуации и попытки очернить его имя, отголоски которых слышны и по сей день.

В отличие от организованной Музеем Рериха в Нью-Йорке Центрально-Азиатской (1924–1928) Маньчжурская экспедиция была снаряжена госструктурами США (бюро растениеводства Департамента сельского хозяйства) и потому имела много внешних ограничений. Тем не менее Н.К. и Ю.Н. Рерихам удавалось широко действовать в рамках условностей, навязанных чиновниками. Е.И. Рерих не принимала участия в экспедиции, но из Кулу направляла и корректировала действия американских сотрудников Музея Рериха, через которых шли многие организационные нити этого путешествия.

Обе экспедиции Рериха «несли в себе концепцию и основные идеи Живой Этики и реализовывали их на практике» [1] . Это философское учение, показывающее человечеству пути к новому эволюционному этапу развития, было создано Рерихами в сотрудничестве с Великими Учителями Востока, Махатмами. В последней экспедиции важным моментом, связанным именно с Живой Этикой, были проекты организации кооперативов, воплощающих принципы общинножития, эволюционные принципы созидания на основе духовности и красоты и одновременно прочно укорененных в экономической реальности того времени. Но последнее путешествие Мастера происходило накануне нового передела мира во взрывоопасном регионе, представляющем собой кипящий котел, где сталкивались интересы разных политических сил, многие из которых были опытными игроками на мировой арене, а недавно вступившие в эту игру Советы, несмотря на свою молодость, быстро освоили ее основные приемы.

Времена смуты в российской, как и в мировой, истории обусловливали уплощенное, прагматическое восприятие действительности и обрекали на непонятость великих людей, пытающихся донести до человечества высокие истины. Через призму такого заземленного понимания любые культурные начинания рассматривались либо как политика, либо как афера, либо как заговор.

Проект экспедиции в Маньчжурию под руководством Н.К. Рериха зародился в 1933 году у Генри Уоллеса, главы Департамента сельского хозяйства, в то время тесно сотрудничавшего с Музеем Рериха в Нью-Йорке.

Это сотрудничество имело свою историю и началось в 1927 году, когда Уоллес, тогда еще фермер и редактор газеты «Wallaces farmer», впервые пришел в Музей. Вице-президент Музея Фрэнсис Грант провела для Уоллеса экскурсию по Музею, живопись и идеи Рериха произвели на фермера из Айовы сильнейшее впечатление. Потом, приезжая в Нью-Йорк по делам, Уоллес иногда заходил в Музей, между ним и Ф. Грант завязалась переписка. Особенно заинтересовал его новый проект Рериха – Гималайский институт научных исследований «Урусвати», в частности ботанические изыскания. Со временем Уоллес начал переписку с русским художником и мыслителем как со своим духовным учителем, Гуру. В письмах Рерихов и сотрудников Музея за Уоллесом закрепились имена «Друг» и «Галахад».

Летом 1933 года Франклин Рузвельт предложил Уоллесу занять пост главы Департамента сельского хозяйства. В то время, помимо всемирного финансового кризиса, Штаты настигла еще одна беда – американская экономика несла громадные убытки из-за почти стопроцентной распаханности земледельческих угодий. В степной зоне в засушливые месяцы пыльные бури уничтожали плодородный слой почвы. Борьба с эрозией пахотных земель стала одной из задач возглавляемого Уоллесом Департамента. Фрэнсис Грант вспоминала: «Однажды, я полагаю, в конце 1933 г., в одной из записок или в личном разговоре Уоллес сказал мне, что у департамента есть план послать экспедицию на поиск засухоустойчивых трав в Азию. Он спросил, считаю ли я, что профессор Рерих и Юрий заинтересуются возможностью возглавить такую экспедицию, учитывая их близкое знакомство с Азией, с ее языками и культурой в предыдущей экспедиции, а также имея в виду их растениеводческую и научную работу в Кулу» [2] . Грант телеграфировала Н.К. Рериху в Индию. Он ответил телеграммой, что «находит план экспедиции превосходным, привезет важные планы для Друга о важных местностях, ничего не имеет против reliable botanist [3] » [4] , и запросил дополнительные детали. «Я хочу подчеркнуть, – продолжает свои воспоминания Ф. Грант, – что проф[ессор] Рерих не добивался этого назначения и объяснял принятие на себя этой сложной задачи только глубокой убежденностью в том, что дружба между Соединенными Штатами и до сих пор неисчерпанным Азиатским миром может служить этой стране и истинному миру во всем мире и благополучию» [5] .

Получив предварительное согласие Рерихов, Уоллес начал искать пути реализации этой идеи. Уже в январе 1934 года, судя по телеграмме Ф. Грант, он «пытается организовать поступление большой суммы для экспедиции, покрывающей ее полевые[расходы]» [6] . Со своей стороны Рерихи включили предстоящие полевые работы в планы научных исследований Института «Урусвати», тем более что в них должен был принять участие его директор Юрий Рерих.

В начале 1934 года все формальности были улажены, маршрут экспедиции утвержден, и 16 марта Уоллес написал официальное письмо Н.К. Рериху с просьбой возглавить экспедицию. Русский художник, к тому времени приехавший в США, ответил согласием. Но, казалось бы, удачное начало было испорчено самим Уоллесом. Он не потрудился (вернее, побоялся) четко и ясно обозначить своим подчиненным роль Рериха в служебной иерархии, тем самым заложив основу многих проблем. Судя по всему, договоренность по этому вопросу не была достигнута и с Госдепартаментом США. «Негоже, негоже, негоже устроили экс[педицию]» [7] , – не раз потом повторялись слова Великого Учителя в письмах Е.И. Рерих.