Дневник офицера КГБ
Шрифт:
Смотрит на меня.
— Это у вас, летунов, в кабине приборы есть. А мы только на себя рассчитываем.
С чего он взял, что я летчик? Может, из-за бороды?
— Я сразу понял, что ты летчик. Верно? У меня глаз на пассажира наметан. Какая авиация? — спрашивает меня таксист.
Понял так понял. Возражать я не стал. Зачем разочаровывать хорошего человека. Еще разнервничается, а по такой дороге лишние волнения ему ни к чему.
— Пустынная, — автоматически отвечаю я.
— Пустынная? — задумчиво произносит
— Есть тепленькие места, — ухожу от ответа. — Кажется, Медведково?
— Медведково, — подтверждает таксист. — Называй адрес.
Сижу с открытым ртом.
— Ты чего? — спрашивает таксист.
— Забыл.
— Что забыл?
— Домашний адрес забыл. Даже название улицы не помню.
— Ты же говорил, что к жене и детям едешь.
— Точно так.
Таксист недоверчиво смотрит на меня.
— И сколько ж тебя дома не было?
— Почти пять месяцев.
— Пять месяцев?! А как же жена без тебя? — почти выкрикивает он.
— А что жена? Жена как жена, детей воспитывает.
— Ну, вы, летуны, даете! Жена одна, без мужа, пять месяцев… А он знай себе — летает! — качает головой таксист.
Только теперь до меня дошло, чему он так удивляется. Где ж ему, бедолаге, понять, что такое надежный тыл. А тыл у нас надежный, будьте уверены…
Дом нашли по приметам. Рассчитавшись с таксистом за проезд, взяв «дипломат» и сумку, я вошел в подъезд.
Сердце забилось учащенно. Возле двери квартиры сердце забилось так, словно собиралось выскочить из груди…
— Родненький! Откуда? — Жена бросается мне на грудь.
— Оттуда! — все, что и смог ответить. Ком застрял в горле.
— Дети спят. Сейчас разбужу.
— Не нужно, Нина. Пусть спят.
Ребятишки спали крепким детским сном…
Глава 8
Джахир
В Кандагар выехали в семь утра. После прошедших дождей на дороге грязь непролазная…
— Афгана мать! — Стас тормозит «Машку» в самой луже посреди Дехходжи.
— Неудачное место выбрал для парковки, дружок, — шучу я.
— Помолчи! Передай Первому, что у нас колесо полетело, и давайте из машины, — обрывает меня Стас.
Вылетаем из машины. Заднее правое колесо «Машки» — на ободе. Стас хватает запаску, Тахир — домкрат. Я кручу болты.
Первые две машины сдали назад. Ребята вышли наружу, рассредоточились.
— Мошавер Саша, плохо здесь долго стоять! Ехать быстро надо.
— Без тебя знаю, что не на пляже загораем, — оборачиваюсь на голос за спиной. — А, это ты, Джахир… Откуда взялся?
— Вашим сотрудникам лучше за деревьями встать, — говорит он.
— Мужики! Джахир советует за деревьями укрыться, — кричу ребятам. — Сам чего выпячиваешься? — обращаюсь к нему. — За машину зайди.
Но Джахир, не реагируя на мои замечания, встает перед нашей машиной лицом к «зеленке»…
— Готово, — говорит Стас.
— Ты с нами? — спрашиваю Джахира.
— Нет, — отвечает он. — Через час подъеду в Управление.
Быстро садимся в машины — и в путь. Только сейчас замечаю, что мы находимся метрах в пятидесяти от шестого отделения городского отдела. На крыше — сотрудники отделения в боевой готовности. Молодцы! Свое дело знают…
«Чего это Джахир себя напоказ выставлял? — вертелось у меня в голове. — На браваду не похоже. Что тогда?»… Только в Управлении до меня дошло, что таким образом он предупреждал душманов: «Я здесь! Не вздумайте стрелять!». «Духи» его и боялись, и уважали. Многим из них он попортил нервы.
Вот с такими афганскими товарищами мы работали. Они нас собой прикрывали, а мы им за это в 1989 году ручкой помахали…
В горотделе меня ждала «приятная» новость.
— Мошавер Саша, во время твоего отсутствия вопрос по «линии Маннергейма» окончательно решился.
— Отлично! — говорю я.
— Что такое «отлично»? — переспрашивает меня Гауз.
— Отлично, — это бисьер хубаст, — перевел я.
— Бисьер хубаст, — задумчиво повторяет Гауз.
— Что-то ты, дружок, недоговариваешь… В чем дело? Выкладывай.
Из доклада Гауза я понял, что «линия» претерпела существенное «обрезание». Вместо планируемых рубежей обороны остались малоэффективные, слегка усиленные посты Царандоя. На так называемый второй рубеж добавили пару танков, которые вкопали в землю. О КПП и фильтрационных пунктах вообще не было речи. Что сказать? Афган — вариант.
— А с учебой что? — спрашиваю Гауза.
— Ничего, — отвечает он.
— Как ничего? Ты же в этом месяце должен на курсы подготовки оперативного состава поехать.
Гауз пожал плечами: «С меня какой спрос?»
Звоню Петру Сергеевичу. После отъезда Поликарповича в Кабул шеф поручил ему отдел кадров.
— Сергеевич! Что за ерунда? Почему Гауза на учебу не посылают? Он один из начальников отделов без специального образования. Мне что, филиал «вышки» открывать?
— Руководство отдела кадров пока не решило, куда его направить: в Москву или в Ташкент.
— В Вашингтон! — говорю я и бросаю трубку.
Дело в том, что согласно существующему положению все перемещения по службе афганских сотрудников, награды, направления на учебу согласовывались с нами. Дважды я писал на Гауза положительные характеристики, но… Что-то здесь опять не так.
— Разрешите? — В кабинет заглянул Джахир.
— Заходи! — сказал Гауз.
Я встал и крепко пожал руку Джахиру.
— Спасибо!
«Чего уж там», — пожал плечами Джахир. Он меня понял.
— Товарищ Гауз меня уже дважды «порадовал». Ты чем обрадуешь?