Дневник путешественника
Шрифт:
Оказавшись в любимой постели я смог спокойно вздохнуть. Теперь уже меня не беспокоили проблемы родительских конфликтов и завтрашнего дня. Также мой разум и не утруждал себя воспоминаниями о том, как мне пришлось напрягать собственное тело. Вместо этого мозг погрузился в свои собственные мысли.
Почему меня никогда не привлекал физический труд? Вот, я поработал немного, а теперь мне хорошо и уютно в кровати. Нет, это ужасно! После всех нагрузок в теле не было никаких сил, чтобы подняться и, например, хотя бы помыться. Пусть мне и было комфортно лежать, на
В попытках вспомнить, когда в последний раз так трудился, я осознал, что по сути дела, никогда. Ещё со школьных лет любыми удобными способами мне удавалось избегать чрезмерное перенапряжение за счёт работы попроще. И, видимо, это дало о себе знать.
У нас, в Райском, очень многие посвящали себя именно физическому труду. Даже мой отец много напрягался, когда занимался ремонтом и строительством домов. Но к забиванию гвоздей и долбёжке стен сердце меня никогда не вело.
А к чему, собственно, оно вело? Когда-то я пытался трудиться на кухне, подобно матери, работавшей поваром. Но не ошибки в применении ингредиентов и непропорциональное добавление специй показали мне, что это не моё, а чуть было не сгоревшая по моей вине кухня.
Были в прошлом и неоднократные попытки заниматься фермерским делом, но и тут не срослось. То переборщил с удобрениями и сгубил урожай картошки, то пропалывая сорняки, я случайно ободрал всходящие огурцы, перепутав их с сорняками.
Было и такое, что позабыв все рекомендации, я наобум кормил соседских коров клевером, сырым горохом и свежесрезанной травой без обработки. Казалось бы, мелкая оплошность, только вот в стойбище стоял такой запах и столько отходов было, что ужас! К слову, мне же потом и приходилось всё это убирать, пока животных приводили в порядок.
Словом, не моё это. И подобная картина наблюдалась и в других случаях. Так вот и вышло, что на фоне всех остальных я выглядел праздным бездельником, хотя мне просто ещё не удалось найти род деятельности, который давался бы без проблем.
От того и идея попробовать себя в выездной торговле вызывала смешанные чувства. С одной стороны, мне хотелось верить, что там может выйти что-то дельное. С другой – я ожидал какого-нибудь подвоха, как это выходит обычно, из-за которого в очередной раз провалюсь.
Последнюю мысль закреплял случай, когда я думал хаотично по-быстрому раскидать ящики с продуктами, а на деле надо было учитывать не только размер каждой коробки, но и её содержимое. Иначе был риск не только того, что конструкция развалится посреди дороги, но и что при повреждении ящиков, их жёсткое содержимое раздавило бы мягкое. В общем, там тоже своя наука.
Так я и лежал бы, погружённый в собственные мысли и самокопание, если бы отец не зашёл в комнату и не отвлёк меня.
– А мы и не заметили, когда ты вернулся, – обратился ко мне он. – Давно дома?
– Достаточно долго, чтобы не смотреть как вы с мамой грызётесь и сюсюкаетесь, – тихонько пробурчал я, заняв сидячее положение.
– Оу, значит достаточно давно… – на секунду мне показалось, будто отец готов покраснеть, но он тут же пришёл в норму и присел рядом со мной. – Выглядишь измотанным. Как всё прошло?
Я без особых подробностей поведал, как таскал ящики. Уточнять, что мне известно, кто втянул меня в это дело, я не стал —не хотелось прослыть неблагодарным сыном.
Отец же одобрительно кивнул, довольный услышанным.
– Надеюсь, всё пройдёт успешно и ты справишься со своей работой, – добавил он.
«Ну или поврежу весь товар, ошибусь при подсчёте денег и испорчу торговые отношения Игоря» – впрочем, озвучивать это предположение я не стал, а вместо этого пообещал, что постараюсь не разочаровать.
– Ты никогда не разочаруешь меня, сынок, – мягким и снисходительным голосом сказал отец. Было очевидно, что я не раз огорчал его, просто он не хотел расстроить меня.
Но и обижаться на папу не получалось. Самому было стыдно осознавать, что я не такой же трудолюбивый, как все остальные вокруг. От этого приходилось чувствовать себя белой вороной. Конечно же, мне хотелось быть как и другие и приносить не меньшую пользу людям. И, кажется, отец прекрасно понимал это.
– Послушай, сынок. Я не жду от тебя больших подвигов или что ты проявишь себя как торговец от Бога. Просто, совмести приятное с полезным. Помоги старику и хорошо проведи время, – говоря последнее он протянул мне небольшой кошель с деньгами.
Я не знал как реагировать на это. С одной стороны, дополнительные финансы никогда и нигде не помешает, особенно если своих на руках-то и нет. С другой – мне было стыдно за себя, и даже возникло ощущение, что в комнате сидит малыш, который клянчит отцовские средства.
Но, как бы я не смущался и не пытался отказаться, папа настоял, что ему будет намного приятнее, если сын прекратит корчить скромника. И, чтобы не оскорбить его, пришлось всё-таки сдаться и принять предложение.
В голове, правда, боролись две мысли: вернуть деньги по возвращению домой или же потратить их потом на Марину. В любом случае, планов бездарно растранжирить в поездке их у меня не было.
Довольный полученным согласием отец оставил меня одного. Посредством волевых усилий я всё же заставил себя помыться и привести в порядок внешний вид. А когда все стандартные процедуры закончились и моё тело завалилось в кровать – силы окончательно покинули меня, вынудив отключиться.
***
Я не привык вставать слишком рано, тем более после изнурительной физической нагрузки, а утро меня встретило приличной ломотой в теле. Честно признаюсь, в тот момент мне хотелось проклясть всё на свете и отказаться от затеи ехать куда-то. Но, то ли воспитание, то ли что-то ещё заставило пересилить все приятные соблазны и встать.
По мере того, как я шевелился, приходилось испытывать смешанные чувства. Хоть с каждым движением мне и становилось лучше, но вместе с тем ощущалась сильная физическая боль. Последняя раздражала, но в то же время было в ней что-то приятное. Она создавала ощущение, будто тело стало лучше, сильнее.