Дневник путешествия из Тоса (Тоса никки)
Шрифт:
День 8-й. По реке подниматься по-прежнему трудно; остановились поблизости от места по названию Придворный выпас Торикаи [68] . Сегодня вечером у старшего на корабле поднялась обычная его боль, и он очень страдал. Один человек принес рыбы свежего улова. Ответное дарение сделали рисом. Мужчины украдкой переговариваются: "Никак, "выуживают по луфарю на рисинку"" [69] . Такие обмены уже случались в разных местах. А сегодня рыбы не употребляем: начинаем поститься.
68
В эпоху Хэйан в Японии существовало 32 выпаса, принадлежавшие двум (Левому и Правому) придворным управлениям, содержавшим лошадей (Мэре). Выпас Торикаи находился в окрестностях Осака. Впоследствии на его месте возникло селение Торикаи.
69
Несколько
День 9-й. В нетерпении еще до рассвета принялись тянуть корабль вверх по реке бечевой, но только воды в реке нет, и мы еле-еле тащимся. Между тем достигаем места под названием Развилок, что у пристани Вада [70] . Нищие просят рису, рыбы и других припасов. Подаем. Пока тянем так вверх по течению свой корабль, проходим мимо монастыря Нагиса. Этот монастырь, если вспомнить старину, был интересным местом. Сзади, на холме, сосновые деревья, а во внутреннем дворике распустились цветы слив. Люди здесь рассказывают: "Это — место, которое в старину слыло знаменитым": "Это как раз то место, где покойный ныне тюдзе [71] Аривара-но Нарихира, сопровождая ныне уже тоже покойного принца Корэтака [72] , сложил такие стихи:
70
Место слияния рек Ёдогава и Кандзаки. Было широко известно как место скопления нищих. Расположено по течению ниже Торикаи; здесь ошибка.
71
Тюдзе — высокий придворный чин.
72
Принц Корэтака (844–897) — старший сын императора Монтоку. Его мать происходила из рода Ки, соперником которого в борьбе за власть в IX в. стал род Фудзивара, посадивший на престол своего ставленника. Корэтака постригся в буддийские монахи и поселился в Оно. Аривара Нарихира, навестивший принца в монастыре, посвятил ему одно из знаменитых своих стихотворений — "Мне кажется, что это сон".
Теперь же один из тех, кто побывал здесь сегодня, сложил такие стихи, подобающие этому месту:
Хоть сосны здешниеСтоят тысячелетья,В них издревлеШум ветраОстается неизменным.А еще один сложил так:
У этого приютаСлив цветыЛюбил владелец, здесь окончивший свой век.Они благоухают и теперьВсе тем же, прежним ароматом…Обмениваясь стихами, мы поднимаемся по течению и радуемся приближению к столице.
Ни у кого из тех, кто едет теперь в столицу, в пору нашего отъезда из нее не было детей. Там, в провинции, у некоторых родились дети. Когда корабль останавливается, все они с детьми на руках сходят на берег. Видя это, мать того, прежнего ребенка, не в силах сдержать свою скорбь, произносит сквозь слезы:
Кто детей не имел,Тот домой возвратится с ребенком.У меня же не сталоТой, что прежде со мною была…Без нее приезжаю — о горе!Каково же отцу это слышать! Только ведь и слова такие, и стихи произносят отнюдь не потому, что так нравится. Говорят, что и в китайской земле, и у нас это делают тогда, когда нет сил сдержать свои переживания.
Сегодня вечером останавливаемся в месте по названию Удоно.
День 10-й. Случилась помеха, и мы не поднимаемся.
День 11-й. Дождь немного пошел и перестал. Все так же поднимаясь по течению, мы увидели, что на восток от нас лежат горы. Спрашиваем у людей, и нам говорят: "То храм Яхата" [73] . Услышав это, все радуются и возносят молитвы.
73
Храм Яхата — синтоистский храмовой комплекс Исикиемидзу Хатиман-гу, расположенный на горе Отокояма близ Киото.
Виден мост Ямадзаки [74] . Радости нашей нет пределов. Здесь, в окрестностях храма Соодзи [75] , ненадолго останавливаем корабль и держим совет о разных вещах. По берегу, возле этого храма, много ив. Один человек, глядя, как эти ивы отражаются на дне реки, сложил стихи:
Видно мнеБудто ткется узорНабегающей рябьюПо зеленой основеВ воде отразившихся ив!День 12-й. Стоим в Ямадзаки.
74
Ямадзаки — мост у подножия горы Отокояма.
75
Соодзи — буддийский храм к западу от моста Ямадзаки.
День 13-й. Все еще в Ямадзаки.
День 14-й. Идет дождь. Сегодня посылаем в столицу за повозками.
День 15-й. Сегодня притащили повозки. От корабельной неустроенности переезжаем с корабля в дом к одному человеку. В доме у этого человека нам как будто рады, постоянно угощают. При взгляде на этого хозяина и на то, как хороши угощения, приходят дурные мысли [76] . Всячески отдариваемся. Манеры владельцев дома приятны и учтивы.
День 16-й. Сегодня вечером едем в столицу. Взглянув мимоходом, мы видим, что и изображения шкатулок на лавочках Ямадзаки, и форма огромных крючков перед лавками на излучине реки нисколько не изменилась. Но ведь говорят же: "Не понять привязанностей торгаша" [77] .
76
По-видимому, имеются в виду подозрения в корыстных целях хозяина дома, рассчитывающего на щедрую плату богатого экс-губернатора дальней провинции.
77
Неизменность вкусов лавочников, по мысли автора, не согласуется с представлением об изменчивости человеческих привязанностей.
И вот, когда мы ехали в столицу, то в Симасака один человек устроил нам угощение. Вряд ли это непременно нужно было делать. Однако теперь, когда мы приезжаем домой, люди и стали такими, в отличие от того времени, когда мы отправлялись в путь [78] . Отдарили и этого.
Мы решили, что в столицу въедем, когда наступит ночь, поэтому и не спешим. Тем временем всходит луна. Через реку Кацура (Багряник) переправляемся при лунном свете. Люди говорят: "Эта река — не то что Асука (А Завтра?): у нее ведь не изменились совсем пучины и стремнины" [79] . А один человек слагает стихи:
78
Намек на корыстный расчет людей, оказывающих гостеприимство.
79
Асука (букв. "А Завтра?") — река, отличающаяся капризным течением. В поэзии — символ непостоянства. В "Собрании старинных и новых японских песен" есть стихотворение неизвестного автора, где говорится, что в реке Асука "вчерашняя пучина стала сегодня стремниной".
Другой человек произнес:
Реку Багряника,Которая была далекой,Как облака на небе,Переплываем,Увлажняя рукава.А еще один человек произнес:
Хоть не впадаетВ сердце мнеРека Багряника,В нем для рекиДостало б глубины.80
Cогласно поверью, на луне можно увидеть с земли человека, сидящего под деревом багряника.
С избытком радуемся столице, вот и стихов получается избыток.
Наступила глубокая ночь, поэтому вокруг ничего не видно. Радуемся, что вступили в столицу. Когда мы, добравшись до дома, въехали в ворота, от луны сделалось светло и стало очень хорошо видно. Все разрушено и поломано невозможно сказать как, — даже больше того, что мы слышали. Сердце человека, которому было поручено присматривать за домом, тоже находилось в запустении. Он сам просил поручить ему присмотр, потому что у нас с ним как бы один особняк, только разделенный изгородью. И все же после каждого известия ему постоянно посылали подарки. Правда, нынешним вечером "о таких вещах громко говорить не полагается. И хотя хозяин выгладит очень огорченным, он намерен выказать благодарность.