Дневник юного страйкера
Шрифт:
Татьяна Лудэр
Дневник юного страйкера
(Осторожно! Присутствует уличный сленг)
Что может быть лучше беззаботной молодости? Когда ты молод у тебя столько планов! Для тебя нет ничего невозможного, ведь впереди вся жизнь. Ты все успеешь. Ты можешь заниматься всем, чем только захочешь. Твое горячее сердце всегда подскажет, а если и ошибется, то всегда можно начать с чего-то другого, времени-то много. Да, я так думал…
16 ноября
Вставать утром тяжко. Нет, не так. Вставать утром ТЯЖЕЛО! Мамка как всегда чем-то гремит на кухне, отца не слышно, видимо уже ушел на работу. А я что? А мне в школу. Выпускной класс все-таки. Пропускать уроки нельзя, так мама говорит. Сладко потянувшись, я вновь развалился на кровати. Нет, можно еще полежать, от пяти минут ничего не измениться, я же не баба, чтобы час собираться. Только закрыл глаза, как над моей головой взревел тираннозавр. Я так
Что не говори, но в нашей семье главной всегда была женщина. Папа конечно пару раз пытался возразить, но когда у твоего оппонента есть козыри (сковородка, скалка, кот), а у тебя лишь твое мужское достоинство и невероятное желание дожить до пенсии, то приоритеты резко меняются.
Ну, все. Я оделся, взял рюкзак и, кажется готов к новым знаниям. Это не мои слова, это мамины, хотя вы уже думаю, догадались, что все умные мысли в этом дневнике принадлежат маме.
Школа. Что про нее можно рассказать того, чего вы сами не знаете? Я так полагаю, ничего. Скукотища. Смотрю в окно, как это любят делать аниме-персонажи. Только им не влетает по шее каждый раз, как они отвлекаются от занятий. А мне влетает еще как. Надувшись как мышь на крупу, сижу и смотрю перед собой. Преподше опять не нравится. Да что за день такой? Все бабы на меня орут. Так что ли всю жизнь будет? Нет. Я определенно не женюсь. Мне только шестнадцать, а уже хочется развестись. Только с мамой не разведешься, да и с преподами тоже. Сижу, терплю, ерзаю на стуле. Нет. В клозет я не хочу, если только из вредности.
Конец урока. Наконец-то. Выхожу из класса и вижу столпотворение возле учительской. В груди сильнее забилось что-то. Сердце, наверное. Подбегаю, с ноги расчищая себе дорогу. Мое непотребное поведение осталось незамеченным, хоть и двое одноклассников валялись на полу, вращая головам в поисках возмутителя спокойствия. Уже не обращая внимания на них, ближе придвинулся к толпе своих ребят. А день не такой уж плохой, оказывается. Директриса, стоящая в центре нас, девятиклассников, как друид среди своих учеников-последователей, сейчас заканчивала свой рассказ, как она жалеет о том, что пришлось по некоторым причинам (которые я благополучно прослушал) отменить два урока у девятого «А» класса, то есть у нас. Исполнив адскую пляску африканского народа, наш дружный класс дружно высыпался из школы, унося свои тела подальше от ненавистного заведения. Зря она так легко нас отпустила. Ведь знает, что после этих двух уроков у нас есть еще один, на который не все теперь придут. Тут все как на войне, доживут лишь сильнейшие. Я в их ряды не набивался, как и мои дружбаны, которые сейчас обсуждали, куда бы ввалиться толпой и откуда нас не выгонят через полчаса. Кому только в голову взбрело предложить пойти поиграть в боулинг?!
Боулинг. Попробовав это слово на языке, я понял, что понятие не имею что это такое. Да слышал, но никогда не играл. По уверению своего лучшего друга Макса, это та еще классная тема. Ну, мы и поверили. Я даже больше всех поверил. Макс фигни не посоветует.
Боулинг-центр находился в двух остановках от нашей школы. Как ни странно я часто проходил мимо, но ни разу не был внутри. Это место даже пахло по-особенному: что-то среднее между ароматами человеческих ног и машинного масла. Ввалившись всей гурьбой, мы сразу побежали к стойке ресепшена. Девочка-администратор мило нам улыбнулась, ничуть не смутившись количеству клиентов. Вот это профессионализм. Я даже присвистнул из уважения. Хотя мой порыв был неправильно расценен, и глаза девушки администратора презрительно сузились. Промямлив слова извинения, я спрятался за спинами своих одноклассников. Макс, как единственный из нас знающий, что такое боулинг и с чем его обычно едят, стал заказывать дорожку, попутно записывая что-то на листочек. Было очень странно на это смотреть. И еще было завидно, от того, как комфортно он себя чувствовал в незнакомой для меня среде. Задумавшись, я не сразу услышал, что ко мне обращаются из-за стойки ресепа. Испуганно взглянув на девушку, я, наконец, услышал вопрос. Она спрашивала меня про размер обуви. Я уже хотел сказать, что понятия не имею, обувь обычно покупает мама, но вовремя осекся. Не хватало, чтобы надо мной все смеялись. Собрав мысли в кучку, я подчеркнуто нейтральным тоном сказал свой размер и получил в руки поднос с обувью. Поднос. ПОДНОС! На этом мой мозг пожелал перезагрузиться, так как извилины отказывались переваривать эту информацию. Перезагрузка прошла успешно, мысль дошла до нужной доли мозга, и я понес свое «блюдо» до ближайшей скамьи. Мои одноклассники уже вовсю переобувались, осуждая предстоящее веселье. Лично я в тот момент не был столь воодушевлен. Если такие сложности на входе, то, что же ждет меня там, дальше? Встряхнув темной копной волос, я мысленно дал себе пощечину. Хватит вести себя как маленький напуганный котенок, я же мужик. Так мама говорит.
Стоит уделить особое внимание моему «блюду», которое состояло из ботинок для боулинга – 2 штуки, белых носочков – 2 штуки и пакетика – одна штука. Пакетик кстати смахивал на целлофан для мусора. Белые носочки ни на что не смахивали. Обувь вообще сложно описать, хотя можно, но описание будет весьма кратким: убожество. Вот это убожество коричневого цвета я на себя и надел. Ребята уже ждали меня у стойки. Свою обувь они сдали в обувной гардероб, как я уже успел окрестить те ящички, что были прикручены к стене позади девочки-администратора. Пожелав нам хорошей игры, она отвернулась к компьютеру и занялась забиванием наших имен. Как мне объяснил Макс, имена будут отображаться на экране монитора, и мы будем знать, когда кому бросать. «Что бросать?» - Чуть громче, чем хотел, выкрикнул я. Сделав знаменитый «facepalm», друг не стал мне ничего пояснять. Он обогнал нас всех и пошел на шум работающих дорожек.
Да. Звуки были слышны еще с ресепшена, но я не придавал им значения. А зря. Эти бор-машины шумели громче экскаватора. И вот мы в зале для игры в боулинг. Лепота. Я насчитал десять дорожек. Из них занята была лишь одна, на ней сейчас играл поддатый мужик. Недолго мой взгляд держался на нем, потому что мое внимание привлекли они, дорожки. Они были такие яркие, гладкие и блестящие, что уже и не хотелось их портить чем-то вроде шаров. Кстати о них. Я же не знаю, какой мне взять. Ребята во главе с Максом уже похватали себе разноцветных шариков, пробуя их на вес и на вкус. Я же в нерешительности остановился у стены, вдоль которой на металлических поручнях висели шары. На первый взгляд все они были одинаковые, отличались лишь цветом. Но схватив желтый шар, я чуть не уронил его, настолько он был непривычно тяжелый. Когда я взгромоздил его обратно на место, то заметил цифру «13». Подошедший Макс, объяснил, что эти цифры обозначают вес шара, но не в привычной для нас системе СИ, где вес измеряется в килограммах, а в другой, американской системе, где используют фунты. Оставив меня переваривать очередную порцию информации, Макс направился к нашему столику, где мы побросали рюкзаки и куртки. Я решил не напрягаться, вспоминая, что такое фунт и обратился к самой знаменитой поисковой системе. Как оказалось в одном килограмме примерно 2,2 фунта, а значит, тот желтый шар весит почти шесть килограмм. Неет. Таскать такой на протяжении часа я точно не захочу. Пройдясь вдоль всех шаров, я решил попробовать, как лежит в руке десятифунтовый кругляш. Как, оказалось, вполне комфортно лежит. Его я и выбрал для начала. Цвет шара был оранжевым, что меня ничуть не расстроило, ведь там были шары и розового цвета. Я боялся, что по весу они мне больше подойдут, но все обошлось, и щеголять с таким розовым аксессуаром не пришлось.
Дорожка уже была включена и подмигивала нам светодиодными лампочками по бокам. Я поднял голову и увидел над дорожкой монитор, на котором была изображена табличка с нашими именами. Всего пять имен, я был записан последним, что меня огорчило. Не показывая своего недовольства, я сел на стул подле нашего столика и стал ждать, попутно слушая объяснения Макса о правилах игры в боулинг. Из всего услышанного я запомнил, что игра состоит из десяти фреймов. Ух, страшное слово, заморское, не нашенское, однако. Ну да ладно, не отвлекаемся. Так, игра состоит из десяти фреймов, в каждом фрейме мы делаем два броска, если только первым броском не выбили «страйк». А это, как вы уже догадались, самый вожделенный результат для любого боулера. Лично для меня это бы означало, что не придется швырять шар повторно. Но сбить все кегли надо еще постараться, чаще приходится все же добивать ту немыслимую фигуру, которая останется после первого броска. И если удается сбить оставшиеся кегли в этом фрейме, то это будет называться «спэа», но мне, человеку, который знаком лишь с тем английским языком, который преподают у нас в школе, проще говорить «спэр», что я и собираюсь делать, невзирая на правила произношения этого заморского языка. На этом моя память закончилась, втиснув в себя последнюю информацию о правильном захвате шара тремя определенными пальцами. Ну, ничего, будет время, почитаю про эту игру подробнее.
Первым бросает Макс. С чувством явного превосходства над нами, непутевыми боулерами, которые впервые оказались в таком месте, он прошел к дорожке, попутно выпихивая из зоны разбега нерасторопных Саньку и Володьку. Они как раз стояли со своими шарами почти впритык к дорожке и вглядывались вдаль, рискуя, упасть на скользкую масляную поверхность. Они были братьями близнецами и оба имели минус четыре к зрению и пять к здоровью (хи-хи). Кхм. Это шутка. Я хотел лишь пояснить, что видят они плохо, а кегли разглядеть им хочется.
Ну, так вот, подходит он, то есть Макс, к дорожке, размахивается и как швырнет шар… в желоб. Наступило неловкое молчание, которое впрочем, сразу же нарушилось дружным смехом. Второй бросок оказался не лучше: Максу удалось сбить одну самую крайнюю кеглю, от чего он немного расстроился, но всем сказал, что это лишь разминка, а потом он нам покажет, как играют профессионалы. Краем глаза я заметил мужика, что играл, когда мы вошли в зал. Он загадочно улыбался, посматривая в нашу сторону. Мне стало как-то не по себе, и я поспешил отвернуться.