Дневники чужого мира
Шрифт:
— А вы не знали? — удивился он.
— Откуда?
— А вообще-то да, — широко улыбнулся он, — вы занятая особа.
— Не то слово, — согласилась Катя, у которой ослабели колени от этой мальчишеской улыбки.
Ей так сильно захотелось этого мужчину, что она зажмурилась на мгновение, а когда открыла глаза, то задохнулась от ответной жажды в его взгляде.
— Ваша светлость, — собственный голос показался ей хрипловатым, он словно царапал воспаленное нёбо, — помнится вы говорили о том, что готовы помочь мне… — Катя не заметила, как преодолела то небольшое расстояние, которое
— Китти, — позвал он, привлекая к себе несопротивляющуюся девушку, — вы хорошо подумали?
— Что?! — томная нега разом покинула Катерину. — Мало вам того, что я практически упала в ваши объятия, вам еще нужно, чтобы я признала, что делаю это осознанно?! Желаете напомнить мне об этом в тот момент, когда вам наскучит?! Ну конечно! Очень удобно будет расставаться с юной обманутой дурочкой, всегда можно ей сказать: 'Ты сама этого хотела, милая, теперь не жалуйся!'
— Китти…
— Опять эта кошачья кличка?! — она зашипела. — Забирайте свои дурацкие побрякушки и отправляйте меня домой!
Мир кувыркнулся, делая головокружительный кульбит, и Катерина оказалась лежащей на том самом неприличном будоражащим воображение меховом покрывале.
— Пустите сейчас же! — потребовала она, но получила вместо этого страстный поцелуй.
— Если я кошка, — сверкали изумрудные глаза, — то вы дятел! — еще один головокружительный поцелуй.
— Наглый кривоносый дятел, — ее голос звучал уже не так уверенно, зато она охотно приоткрыла губы для очередного поцелуя.
— И имейте в виду, что моя невинность должна достаться только и исключительно моему супругу, — выдохнула Катерина, — и только после свадьбы.
— Наказание мое, — рассмеялся Ужас Дагании, умело избавляя ее от платья. — Будет все так как ты хочешь, котенок.
— Ты обещал, — она закрыла глаза, подставляя шею под горячие поцелуи.
— Ты ведь не боишься, малышка? — побежденное платье отправилось на пол, а его светлость воевал с вышитой батистовой сорочкой, которую он неосмотрительно стянул с девичьих плеч.
— Какой же ты зануда, — Катя приподнялась, помогая снять с себя коротенькое полупрозрачное недоразумение, выдававшее себя за рубашку. — Формалист и зануда. Может тебе еще и письменное разрешение на то, чтобы поцеловать меня требуется? — откинувшись на кровать, она улыбнулась. — В трех экземплярах…
Это ее были последние связные слова, потом Катя могла только стонать, несвязно лепетать и просить о чем-то. Она не заметила, как оказалась обнаженной, не запомнила, что недовольно хныкала, пытаясь избавить от одежды своего мужчину, забыла о том холоде, когда он ненадолго отстранился и о радости его возвращения.
Давным-давно вычеркнутое из жизни удовольствие обрушилось на нее, погребая под своей сладкой тяжестью, вызывая громкий крик, которому вторил бархатный мужской смех.
— Мой котенок доволен? — низкий голос Александра вернул ее к действительности.
Катя с некоторым трудом подняла тяжелую голову, проморгалась, разогнав разноцветные плавающие перед глазами звезды, и посмотрела на герцога, удобно расположившегося в изножье кровати. Голова
— Я отвечу позже, — пообещала она, привлекая мужчину к себе, — напишу тебе отчет по всей форме.
— Можешь доложить устно, — герцог с удовольствием включился в игру, целуя свое личное наваждение. Он порыкивал, пристанывал, потирался возбуждением о женское бедро, намекая, что настала его очередь, что он хочет, что не может больше терпеть. — Котенок, — взмолился он.
Мольба, прозвучавшая в голосе его светлости, заставила Катю устыдиться и улыбнуться одновременно. 'Какой деликатный в этой благословенной богами Ужас,' — подумала она, обхватывая пальцами мужское достоинство лэрда. 'Хорош, до чего ж хорош шельмец!' — глядя на блаженно прикрывшего глаза мужчину, признала Катя. Она сделала несколько движений рукой, наслаждаясь необыкновенным ощущением бархатной твердости, а потом, решившись, толкнула Александра на спину.
— Только ничего не говори, умоляю, — попросила она, глядя в удивленные глаза его светлости.
— Девочка моя… — дернулся он.
— Я хочу, — когда считала нужным, Катя умела настоять на своем. — Ты же не будешь мне мешать? — пробуя на вкус своего герцога прошептала она.
Катерине всегда нравились подобные ласки, и потому она всерьез увлеклась процессом, раз за разом подводя мужчину к самой грани и останавливаясь за миг до финала. Ее нисколько не смущало, что тело Китти непривычно к такого рода удовольствиям, напротив это только повышало градус катиного возбуждения. В какой-то момент лэрд Рокк сделал попытку отстраниться, но в ответ она только прорычала нечто неодобрительное, тем самым подводя его к пику наслаждения.
— Котенок, ну зачем? — простонал Александр, усаживая Катерину на себя.
— Ты вкусный, — невпопад ответила, блеснув шалыми зелеными глазами, девушка.
Она была такая юная, довольная, похожая на сытую кошку и при этом удивительно невинная. От этого пряного коктейля терялся рассудок.
— Погибель моя, — герцог выкинул белый флаг.
— Останься до утра, котенок, — уговаривал Александр, — не уходи.
— Не могу, — Катя грустно покачала головой. — Вдруг меня хватятся? Если бы вы только знали, какой бардак творится в этой ААМ. Я ничуть не удивлюсь, если вернувшись обнаружу около своей комнаты возмущенную толпу или того хуже, выломанную дверь.
— О чем ты? — не понял герцог.
— Ни о чем, — махнула рукой девушка и принялась собирать свою разбросанную одежду.
— Котенок! — в голосе его светлости лязгнул металл. — Объяснись.
— Ладно, хорошо, — сдалась она. — Только учтите, что я не люблю жаловаться. Это как-то не слишком красиво, но вот только у меня уже не хватает сил каждый день по нескольку раз осаживать всяких хамов, которые мне проходу не дают.
Катерина устроилась под боком у своего Ужаса и принялась жаловаться. По мере того как она говорила, довольная улыбка сползала с лица его светлости.