Дневники Палача
Шрифт:
— Ты… это… это… возмутительно! — почему-то в голову, а затем на язык влезло именно это слово.
Отодвинув стул, Андрей вылетел из-за стола.
Вопреки ожиданиям, на ЮАГ мне пришлось задержаться. Ненадолго, на пару суток. Впрочем, почему «вопреки ожиданиям», ничего я не ожидал, а, значит, просто — на ЮАГ мне пришлось задержаться.
Если бы дело не касалось поимки другого палача, наверняка, я бы возмущался, требовал оказать мне содействие (слишком официально звучит, но как написать проще — не знаю), размахивая своими
Солнечная буря. Она и загадочное сообщение не выходили у меня из головы. Вот чем хотелось заняться в первую очередь! Подумав, благо времени было предостаточно, я решил, что это вполне можно совместить. В смысле — мое задание по поиску палача-ренегата и мой внезапно возникший интерес к бурям.
По прошествии двух дней, полиция достаточно освободилась, чтобы уделить мне время.
Местный капитан (называю его капитаном, ибо на парне отсутствовала форма, а табличку на дверях я дочитать не успел) принял меня в своем кабинете — небольшой комнатушке из которой, тем не менее, открывался великолепный вид на посадочное поле, усеянное разновеликими кораблями.
— Джо Бугатти — палач, как же, как же, помню, приходил он до тебя, вот в этом вот кресле сидел, тоже все расспрашивал.
— О чем? — помимо воли, вырвалось у меня.
— Да о кораблях. Требовал полный список тех, что прилетели на ЮАГ непосредственно перед бурей.
Внешность капитана (или не капитана) была довольно своеобразна. Все тело… нет, не так — по крайней мере, видимая часть тела (или части тела) были сплошь зататуированны. Разноцветные и разновеликие линии, высовываясь из-под одежды, сплетались на предплечьях, кистях, шее, лице полицейского в сложный орнамент. Так и тянуло проследить за ними, рассмотреть рисунок, уловить систему, и это страшно отвлекало от разговора.
— Зачем ему? — искренне удивился я.
— Ты меня спрашиваешь!
— Простите. Вы предоставили ему информацию?
— Да пошел он и вы все телепа… — капитан осекся, прокашлялся. Удивительно, но полицейский смутился. А я вот нет — привык. — Нет, не предоставил. Это — закрытая информация.
— Секретная, — не удержался я.
— Секретная? Почему секретная, просто… для служебного пользования и не дело всяким там па… гм, гражданским ее предоставлять.
— Я, как вы заметили, не совсем гражданский, — легкий или тяжелый намек на свои полномочия, — мне необходимо знать, куда отправился Джо Бугатти, после встречи с вами.
— Думаю, на Адонис.
— Вы думаете, или знаете?
— А чего тут знать, он спрашивал, когда ближайший рейс на Адонис.
— А вы?
— А я ему не справочная, как и тебе! Зайдешь в отдел наружного наблюдения — вторая от моей дверь, по часовой стрелке, они скажут, улетел, ну или ушел из космопорта. Если ушел — это к городским. Ко мне все?
— Последний вопрос, — кресло было мало того, что неудобное, так еще и жутко скрипело. — После ухода Бугатти, вы не чувствовали небольшой головной боли, легкого головокружения?
— Милый мой, я — начальник полицейского отделения космопорта, да у меня каждый день голова идет кругом, а о боли и
— Теперь все.
— Счастливо!
Мой вопрос о головной боли, головокружении был задан не случайно. Все это — последствия вмешательства телепата в мозг реципиента. Если человек не желает добровольно сообщить интересующие сведения, у телепата всегда есть возможность добыть их иным путем.
В отделе наружного наблюдения, или попросту говоря — слежки, я узнал, что Джо Бугатти купил билет на Адонис и улетел. Ничего не оставалось, как купить билет самому и… улететь.
И одесную от него был Карапет предвестник?
Да, Карапет предвестник.
А ошуюю Габриел-пламенный?
Да, Габриел-пламенный.
А вел их сам Вахагн-огненноволосый?
Да, Вахагн-огненноволосый.
И встали перед ним на колени?
Да, встали на колени.
Михрой — Солнцем правды!
— Гей, гы справа заходи, права, проклятый белобородый, пусть Арамазд Всемогущий обрушит небеса на его рогатую голову, снова увел часть отары!
Старик с необычным именем Юлдуз, сам он говорил, что оно переводится, как «звезда», скрестив кривые ноги, сидел у костра. Огненные блики расцвечивали пятнами света его выдубленное, почти черное лицо. Высокие скулы подпирали маленькие глаза, и казалось, что старик постоянно подслеповато щурится.
Однако это было не так. В остроте зрения старого пастуха, Руслан Сваровски мог убедиться. Любые изменения во вверенной ему отаре, даже в сумерках, старик замечал сразу и сразу же отдавал команды высоким скрипучим голосом.
— Ай, ай, за что милостивый Арамазд Великий шлет беды на мою седую голову! — старик лукавил, он был лыс, как колено. — Акбай, мальчик мой, толкни Берту, она снова впала в спячку, и пригоните, наконец, этого сына Аждахака — белобородого. Клянусь Армаздом, чье тело — огонь, клянусь всем, что свято, не будь мясо козлов вонючее невычиненной овечьей шкуры, что пролежала три дня на солнце, сегодня же вечером шиш-кебаб из проклятого животного украшал бы вечерний стол в честь дорогого гостя!
Руслан улыбнулся. Иногда, когда находило, Юлдуз разрождался поразительным многословием, словно перед ним не один скучающий журналист, а толпа алчущих слушателей. Иногда, и это случалось все чаще, замыкался, подолгу не произнося и слова. Если бы не белобородый козел неизвестно что делающий в отаре баранов, интервалы молчания вполне могли растянуться в часы.
— Акбай, Берта снова заснула, толкни ее!
Две древние киберсобаки, которых старик любовно звал Акбай и Берта, хотя пола-то у киберов не было, помогали ему в хлопотном деле выпаса овец.
К тому же, то ли от старости, то ли от брака в программе, Берту постоянно глючило. Зависнув, кибер замирал на месте, порою в самых неожиданных позах. На счастье, чтобы вывести его из этого состояния, хватало обычного толчка.
— Сейчас с собаками не пасет никто, — словно прочитав мысли Руслана, произнес старик. — Эти, как их — отрыжка Ангро-Манью — летающие числители. Поминутные данные о каждой овце, замыкают периметр и держат. Тьфу! — Юлдуз смачно сплюнул в костер. — Дед мой пас киберсобаками и отец пас, и я… когда я перестану, никто уже пасти не будет. Моих Берту с Акбаем сдадут в этот, как его… утиль.